Московское царство и Запад. Исторические очерки - Сергей Каштанов Страница 38

Доказательство Веселовским всеобщего распространения иммунитетных норм после прекращения выдачи жалованных грамот светским феодалам в XVI в. было дальнейшей конкретизацией тезиса Сергеевича о вхождении иммунитета в состав крепостного права, который разделяли Дьяконов и Беляев и переосмыслил Покровский.

Как и Кулишер, Веселовский связывал проблему распространения иммунитета с проблемой эксплуатации крестьянства. Отмечая ухудшение положения крестьян в результате отмены важнейших привилегий, Веселовский практически присоединялся к мнению Кулишера, что в пожалованных вотчинах крестьянам жилось легче, чем в непожалованных (Панков считал эту разницу несущественной, а Ланге вообще отрицал преимущества вотчинного суда и тягла).

Когда Веселовский говорил об «автоматической» выдаче жалованных грамот монастырям, то в этом проявилось его следование идеям Сергеевича, Рожкова (князь – «простой нотариус»), отчасти Покровского (учреждение «монополий»). Когда же автор усматривал в жалованных грамотах светским лицам средство государственного управления, то тут давала себя знать близость концепции Веселовского к взглядам П.И. Беляева («регулирование финансовых отношений населения»). Непризнание Веселовским ограничительной функции жалованных грамот созвучно аналогичному тезису Юшкова, хотя Веселовский в этом вопросе шел на уступку традиционным представлениям, отводя роль ограничителей иммунитета указным грамотам.

А. Е. Пресняков упрекал Веселовского в том, что он не упомянул своего главного и прямого предшественника – П.И. Беляева ^[418]. Действительно, для концепции Беляева характерен не только взгляд на жалованные грамоты как на акты государственного управления, но и тезис о неразрывной связи между средневековым иммунитетом и позднейшим крепостным правом. Пресняков считал обоснование этого тезиса наиболее ценным результатом работы Веселовского ^[419]. Однако, во-первых, рассматриваемый тезис – не исключительное изобретение Беляева. Он был уже у Сергеевича, на которого Веселовский опирался в первую очередь, затем его приняли Дьяконов, Покровский, Ольминский. Да и Павлов-Сильванский говорил о «сеньориальном режиме» XVI–XIX вв. Во-вторых, вполне сблизить концепции Беляева и Веселовского невозможно: они по-разному решали вопрос о происхождении феодального иммунитета. И, наконец, в-третьих, идейные источники концепции Веселовского были гораздо сложнее и гораздо современнее, чем это казалось самому Веселовскому, выступавшему под знаменами Сергеевича – Дьяконова, и его оппоненту Преснякову, ставившему автора в прямую зависимость от Беляева.

Веселовский испытал на себе влияние прежде всего современной ему советской историографии, в которой центральной фигурой был Μ. Н. Покровский. Разрушая концепцию самобытного происхождения иммунитета, Веселовский, как и Юшков, не выступал против теории существования феодализма в России, хотя, в отличие от Юшкова, не делал акцента на феодальной природе изучаемых явлений. Возрождение взглядов

Сергеевича в труде Веселовского имело целый ряд ограничений, и новые веяния сыграли в формировании его концепции весьма важную роль.

Критикуя Веселовского за формально-юридический подход к исследованию «вотчинного режима» ^[420], Пресняков не внес, однако, ничего методологически нового в постановку этого вопроса. Вслед за Павловым-Сильванским он не видел в «феодализме» общественно-экономической формации. Поэтому он противопоставлял «феодализм» (до XVI в.) «крепостному режиму» (после XVI в.), а боярство – дворянству как различные «классы» ^[421]. Подобно Веселовскому, Пресняков абстрагировался от внутренней структуры феодальной собственности на землю, из-за чего он и не смог выяснить подлинную природу иммунитета, идя в своей критике Веселовского на постоянные уступки его концепции.

Эта компромиссность позиции Преснякова видна даже в основном вопросе, разделявшем двух авторов, – в вопросе о происхождении иммунитета. С одной стороны, Пресняков отрицал княжеское пожалование в качестве источника иммунитета, с другой – он весьма непоследовательно связывал иммунитет с землевладением. Для него было «бесспорно» положение Веселовского, что «корни иммунитета имели не земельный, а личный характер» ^[422]. По его мнению, «нельзя выводить из землевладения не только „предпосылок иммунитета“ в отношениях подсудности, но также повинностей хозяйственного характера, а вернее представлять себе дело так, что власть над трудовой силой была предпосылкой для организации как вотчинного, так и дворцового землевладения, с постепенным разграничением их прав и интересов» ^[423].

Строго говоря, источник иммунитета Пресняков видел не в землевладении, а в рабовладении, холоповладении, но он правильно считал древнерусских холоповладельцев одновременно землевладельцами – и в этом единственное отличие его концепции происхождения иммунитета от соответствующих взглядов Веселовского. Натуральное, замкнутое рабовладельческо-землевладельческое хозяйство – это именно та структура, которая определяла, согласно Преснякову, возникновение иммунитета. И в этом построении Пресняков вполне следовал за Сыромятниковым и Покровским. Иммунитет на захваченных феодалами новых землях автор связывал с поселением на них опять-таки «несвободной челяди и полусвободных людей: закупов, изгоев, серебренников, половников и т. п.». «Можно только с полным сочувствием повторить утверждение

С. Б. Веселовского, что „выводить право суда над свободными людьми из землевладения, из землевладельческих прав… нет никаких оснований», – писал Пресняков ^[424].

Но такая постановка вопроса по существу оставляла место для княжеского пожалования как источника иммунитетных прав землевладельца в отношении «свободных людей», оказавшихся в орбите феодального землевладения: «…Разграничение, путем освобождения населения иммунитетных владений от ряда сборов и повинностей и от вмешательства в административное и хозяйственное властвование над ним, вело к превращению повинностей из княжеских в вотчинные и к закреплению вотчинной юрисдикции за счет княжеской» ^[425]. Вместе с тем сходные рассуждения Веселовского о разграничении тягла Пресняков расценивал как проявление старой теории выделения частных хозяйств из княжеского. У Преснякова, таким образом, акцент сделан на существовании частных хозяйств параллельно с княжеским и зарождении рабовладельческого земельного иммунитета независимо от княжеских пожалований, которые, однако, приобретали решающее значение по мере распространения иммунитета на прежде свободных людей.