Партизанская война в 1812 году - Сайидгюсин Курбанов Страница 38

Казачьи полковники, видя это, посчитали, что атаковать французов нужно немедля, не дожидаясь подхода основных русских сил, иначе не осуществится фактор внезапности и будут большие жертвы в казачьих полках. И граф Орлов-Денисов согласился с казаками. «Ну, с богом», – сказал он, и 50 казачьих сотен, одна за другой, полетели на врага с громким свистом и гиканьем. Все левое крыло лагеря Мюрата и 38 пушек были захвачены казаками. Однако, оправившись от внезапного нападения, французские кирасиры понеслись на казаков.

Бой разгорелся с новой силой. Маршал Мюрат стал постепенно вводить в сражение свои свежие силы, сохранившиеся в правой стороне бивуака. В это время подошли остальные колонны русских войск. Они с ходу вступили в бой, и французы стали отступать, неся большие потери. Сражение под Тарутином сыграло основную роль в исходе войны с Наполеоном в нашу пользу. Эту победу русской армии обеспечили казаки. После этого сражения французы начали активно отступать. А донские казаки неустанно преследовали их, не давая противнику покоя и нанося ему потери.

6 (18) октября в сражении при Тарутине корпус Мюрата был разбит наголову. Наполеон лишился части необходимой ему в этот период кавалерии. М.И. Кутузов получил накануне сражения подтверждение от начальников армейских партизанских отрядов Н.Д. Кудашева и А.Н. Сеславина о готовности и отходе главных сил противника из Москвы. Главнокомандующий российской армией Кутузов, не желая терять выгодную позицию, не преследовал отступавшие в беспорядке войска Мюрата. Наполеон недолго был в Москве. Один месяц и восемь дней.

Осень 1812 года. Стояли первые октябрьские дни. Ветер гнал опавшую листву с уцелевших от страшных пожаров деревьев. Опустевшая Москва догорала. По улицам холодного города бродили голодные собаки. Изредка видны были и люди. Ночи московские стали холодными, а солдатам Великой армии Наполеона негде было согреться и укрыться от осенних холодов. Оголодавшие, в оборванной одежде, солдаты начали болеть, и многие из них умерли. Россияне поднялись поголовно на борьбу с врагом. Весь народ жаждал победы над супостатом. Видя, что в Москве дальше оставаться нет смысла, Наполеон решил отступить.

19 октября 1812 г. Наполеон покидал сожженную Москву. Французы уже не могли оставаться в полупустом городе, без продовольствия и корма для лошадей. В армии завоевателей начались болезни, и без лекарств погибали раненые. Уходя из Москвы, французы увезли гигантский обоз с золотом и украшениями. Одним из свидетелей бегства французов из России был сержант наполеоновской армии Бургонь. Впоследствии он напишет мемуары, в которых так расскажет о том времени: «…После полудня мы двинулись в отступление. Вскоре мы очутились среди множества тяжело нагруженных повозок. Они шли в три-четыре ряда, и вереница их растянулась на целую милю. Самым странным было то, что повозки двигались не вместе в нами, на запад, а на восток, в глубь России…»

Далее сержант Бургонь пишет, что он видел, как на одну из подвод грузили огромный золотой крест, снятый с колокольни Ивана Великого, что находится в Кремле. Французы должны были доставить трофейный крест в Версаль. Сержант наполеоновской армии видел, как на подводы грузили золотых двуглавых орлов с рубиновыми глазами и бриллиантовыми коронами. Они были сняты с вершин семи внутренних кремлевских башен. Французы вывозили золотые ковши и другую золотую посуду, а также мешки с золотыми монетами. Этот «золотой обоз» сопровождала спецкоманда, которая подчинялась только генералу Пьеру Ласмару. Наполеон считал его одним из преданнейших своих соратников. Генерал Ласмар в 1807 г. побывал в России по личному приглашению Александра I. Он посетил Москву, Санкт-Петербург, Ярославль, Казань, Оренбург. После сражения под Малоярославцем 25 октября 1812 г. французы попали в окружение. С северо-востока на них наседали уланы генерала Зарайского, а со стороны Сасово, селения под Рязанью, шло 14 тысяч партизан. Перед Пьером Ласмаром был такой выбор пути: через Смоленск – домой, через Муром и Павлово – под Казань. Надежно спрятать награбленное, думал французский генерал, можно только на востоке. У села Кулебаки, под Арзамасом, обоз Ласмара напоролся на казачий разъезд. После встречи с казачьим разъездом положение «золотого обоза» становится критическим. Генерал Ласмар решил спрятать награбленное в озере Кабан, недалеко от Казани. И обоз направился под Казань. В то время озеро находилось за чертой города, в лесу, берега его были болотистыми. Но выбора не было. И холодной осенней ночью награбленные богатства были затоплены в озере Кабан. Пьер Ласмар прожил 80 лет, но никому так и не раскрыл тайну схрона награбленного золота…

В августе 1995 г. один ныряльщик-любитель достал со дня озера несколько золотых монет, среди них были монеты чеканки времен Александра I и монета в 20 франков с профилем Наполеона.

Французы оставили после себя следы своего зверства. В письме к М.Ф. Толстому об отступлении Наполеона из Москвы по Смоленской дороге Кутузов писал: «Я, слава богу, здоров, но эти дни покою нет. Наполеон бежит из Москвы и мечется во все стороны, и везде надобно нам поспевать. Хотя ему и очень тяжело, но и нам за ним бежать скучно. Теперь он уже ударился на Смоленскую дорогу, а вы далеко от театра войны и будьте спокойны» ^[142].

«Враг намерен ретироваться по Смоленской дороге. – докладывал М.И. Кутузов царю Александру I. – Неприятель будет искать непременно дорогу, которая еще не разорена, т. е. правее или левее Смоленской. С этого пункта будет удобно на него действовать в обоих этих случаях» ^[143]. Русские войска, обеспеченные боеприпасами и продовольствием, были наготове. Кутузов ожидал далее лишь подтверждения своих мыслей. Появление полковника Бэртеми с письмом от маршала Бертье, в котором предлагалось отказаться М.И. Кутузову от применения «малой войны», утвердило фельдмаршала в правильности его предложений. Дорохов в ночь на 9 (21) октября известил Кутузова о направлении и движении французских войск к Фоминскому, что явно свидетельствовало о намерении Наполеона отходить через Боровск, Малоярославец на Калугу. Таким образом, создавалось угроза захвата французами собранных там запасов для армии и разрушения Тульского оружейного завода, но Кутузов преградил ему путь. Для поддержки Дорохову направил корпус Д.С. Дохтурова и приказал партизанам усилить наблюдение за врагом.

На рассвете 12 октября казаки Платова и корпус Дохтурова стояли уже у Малоярославца, преградив путь движения армии Наполеона к Калуге. Когда Наполеон узнал, что Малоярославец занят русскими войсками, он понял, что неожиданность маневра его не удалась и что вопрос ставился не столько об успехе предстоящего сражения, сколько о сохранении армии. Малоярославец был узлом дорог, ведущих на Калугу и через Ельню на Смоленск.

От Милорадовича, Сеславина и Кудашева 10 (22) октября поступили новые сведения о передвижении французских войск по Калужской дороге. Сеславин писал: «Я стоял на дереве, когда открылось движение французской армии, которая тянулась у ног моих, где находился Наполеон в карете». Несколько человек, отделившихся от опушки леса и дороги, были захвачены и доставлены М.И. Кутузову, чтобы удостовериться в таком важном для России открытии, решившем судьбу Отечества, Европы и самого Наполеона ^[144]. Пленный унтер-офицер рассказал следующее: «Уже четыре дня, как мы оставили Москву. Маршал Мортье, с его отрядом, по взорвании Кремлевских стен, присоединится к армии. Тяжелая артиллерия, кавалерия, потерявшая своих лошадей, и все излишние тяжести отправлены по Можайской дороге, под прикрытием корпуса Польских войск, в команде Генерала Князя Понятовского. Завтра главная квартира Императора будет в городе Боровске. Далее направление на Малоярославец». Немедленно было доложено о том генералу Дохтурову, и тогда он отправил штаб-офицера с донесением к фельдмаршалу Кутузову в Таратуни. Если бы партизан Сеславин не предупредил заблаговременно VI пехотный корпус и другие наши войска, при атаке села Фоминского понесли бы неизбежно сильное поражение, и был бы Малоярославец беспрепятственно занят неприятелем.