Обрученные с Севером. По следам «Двух капитанов» - Роман Буйнов Страница 38

— Парни, а почему нас трое‑то?

Все переглянулись, как бы еще раз пересчитывая друг друга. Андрей Скоров исчез. Повисла тяжелая пауза, где–то внутри неприятно похолодело. Саша Унтила резко рванул с рюкзака большую бухту альпинистской веревки.

— Андрей! — в горле пересохло, и окрик только слабо треснул в холодном воздухе.

Беда! Мы побежали обратно по своим следам, мысленно представляя себе самое худшее. Очумев от выброса адреналина, в висках бешено заколотилась кровяная жилка. И вдруг из очередной трещины появляется смущенно–довольная физиономия Андрея:

— Я тут трещинку одну красивую нашел. Решил ее сфотографировать изнутри, вот…

До сих пор не могу понять, как мы в тот момент не сбросили его обратно, в эту «красивую трещинку». Все знали, что Андрюха опытный спелеолог, пролазивший в самых разных пещерах большую часть своей жизни, но сейчас ему это не помогло: наши далеко не литературные сентенции пришлось выслушивать по полной программе.

Блуждая по ледовому лабиринту, мы были вынуждены все ближе поджиматься к скалам там, где трещины и разломы были более узкими. Однако здесь ситуация осложнялась тем, что почти все они были забиты снегом очень сомнительной плотности и обнаружить их можно было не всегда вовремя. Тяжелые снежные карнизы зловеще нависали над застывшими ледяными волнами. Впереди ледоколом шел Саша Унтила, которому проходить свои первые ледовые университеты довелось в горных массивах Северного Кавказа. Надежный и неприхотливый как автомат Калашникова, не потерявший за три неполных года Чеченской кампании ни одного (!) солдата, бывший заместитель командира отдельного развед батальона спецназа ВДВ вел группу неторопливо, но уверенно, обозначая на снегу все опасные места ледорубом.

Совершенно неожиданно — я всего‑то на полшага не попал в его след — удержав девяносто килограммов Сашиного веса, очередной мостик подломился под моими семьюдесятью. Инстинктивно раскинув руки, я повис на краях трещины. Пальцы медленно начали скользить по твердому фирну. Заглянув туда, где должно было быть дно ледяной пасти, невольно зажмурился: забодай меня комар! Трещина оказалась глубже, чем глаза любимой женщины. Стараясь не делать резких движений, раскорячившись, как Иванушка на лопате у Бабы Яги, я с плохо скрываемой надеждой посмотрел на товарища. Не меняя выражения лица, Саня подошел и одним движением молча выдернул меня за руку. Многозначительно переглянулись, и тут в наши головы пришла замечательная мысль, что пора уже доставать веревку и обвязываться. Весь ледник штурмовали больше пяти часов. Наконец мы выходим в ранклюфт [76]и подбираемся к голым скалам, спускающимся к побережью. Еще через полтора километра оказываемся на ледяном склоне около 45°, который постепенно становится все круче, да еще и заворачивает за угол так, что окончания его нам совершенно не видно. Останавливаемся посовещаться, еще раз просматриваем фотографии и видеосъемку вертолетной разведки: за поворотом градиент подъема вообще нереальный. Сличив видео с тем, что было перед нами, мы понимаем: пройти здесь без кошек все равно, что пробовать высморкаться ушами. Откос спускается метров на триста вниз, и здесь дельта ледяной реки отвесно обрывается в море с высоты десятиэтажного дома. Если сорваться, не удержит никакая связка. Что уж говорить о неподготовленных людях в чрезвычайно скользких меховых пимах [77]. Остаткам группы Максимова благополучно обойти это место можно было только по припаю, если он тогда здесь был. Второй вариант: проделать весь маршрут назад до мыса Ниля и только там забраться на купол ледника. Но в этом случае пешая группа лишалась своего единственного надежного ориентира — берега моря! Такой вот небогатый выбор.

В лагерь мы вернулись только 24–го к пяти часам утра. Ветер стих, и все небо опять заключило туманом

24 июля 2011 года.

Работа в лагере. Сегодня появились первые находки на прошлогоднем месте. Нашли еще одну таранную кость, принадлежавшую человеку. Метрах в пятнадцати от нее обнаружился средний фрагмент правой лучевой кости, а также мелкие полуистлевшие обрывки одежды и клапан от вещевого мешка, на изнаночной стороне которого есть нечитаемый штамп. Возможно, экспертиза сможет его расшифровать. Пока все, конечно, расстроились: мы откровенно ожидали большею. Правда, профессор Звягин говорит, что это только лишний раз доказывает, насколько тщательно всё было исследовано в прошлом году. Думаю, что он нас просто успокаивает. Что ж, придется отрабатывать прошлогодний аванс удачи.

Второго дня с ледника возвращались в густой туман. Сегодняшний день ничуть не лучше. К обеду добавилась мелкая морось. Море разыгрывается. «Объект № 21», который мы демонтировали из нашего прошлогоднего лагеря, выставили очень романтично, но не практично: всего лишь в семи метрах от уреза воды. Поэтому волна начинает подходить к нему все ближе. К тому же единственный узкий проход с запада, где к лагерю может подойти белый медведь (ну не пойдет он через живую морену!), закрыт от глаз посетителя этого заведения огромным валуном. Случись его визит в интересный момент, мы могли бы стать очевидцами неоднозначной картины: бегство от белого медведя со спущенными, пардон, штанами комичен только со стороны. Кстати после событий, которые будут описаны ниже, люди действительно стали ходить в туалет не иначе, как с ракетницей. Я, правда, больше доверял карабину.

25 июля 2011 года.

Четыре часа утра. Наша вахта с Сашей Унтилой. На завтрак вспомнился прошлогодний кулинарный рецепт от Владимира Мельника: какао, сдобренное сгущенкой и острым стручковым перцем чили. Бесподобно греет и бодрит одновременно. Натаскали воды, собрали оставшийся с вечера мусор, приготовили компот и макарон ребятам на утро. Время дежурства пролетело очень быстро. В начале десятого прилетел вертолет для заброски группы «Поиск» на мыс Гранта. Скорая погрузка, и вот мы уже над морем. Залив Грея, так же как и в прошлом году, был полностью свободен ото льдов. Лишь единичные стамухи, покрытые следами жизнедеятельности моржей, сиротливо ютились у побережья. А ведь в 1914 году весь залив был забит тяжелыми паковыми льдами!

К нашему великому сожалению, высаживаться пришлось на вершине скалы, под работающими винтами вертолета, так как садиться на самом мысу может только самоубийца. Еще при подлете мириады испуганных ревом моторов птиц срываются со скал птичьего базара, черным стонущим роем заволакивая все небо, — для машины это неизбежная катастрофа.

Выходим на открытое всем северным ветрам плато. Попытка спуститься отсюда вниз к морю по западному склону так и не увенчалась успехом — как только улетел вертолет, свалился туман. Молочно–белая муть создает фантастическое ощущение, что воздух можно потрогать руками. В практически нулевой видимости четыре черные точки на снегу мельтешат, суетятся, изо всех сил упираясь порывам встречного ветра. Да, мы всего лишь эти четыре маленькие точки, настырно продолжающие свой дерзновенный натиск смертных, а окрест нас — твердь под ногами, небо, даже обжигающий грудь холодный воздух с безудержно несущимся по нему снегом — все это единая монолитная белая бесконечность. Но такие условия только подстегивают наш порыв. С удвоенным азартом подставляются лица навстречу колючему ветру, упруже становится шаг, настырней движенья!