Морские титаны - Александр Калантаев Страница 38

В Ютландской битве места ему не нашлось. Оказался «Дредноут» и единственным линкором новой формации, не оснащенным системой Перси Скотта (ПУАО). Отличился корабль только раз — но зато как! Именно его форштевень в марте 1915 года разрубил германскую субмарину U-29, отомстив ее командиру Веддигену за гибель сразу трех британских крейсеров — «Абукира», «Кресси» и «Хога» — в самом начале войны.

Линкор списали из состава действующего флота в конце 1918 года (по некоторым источникам — в начале 1919–го). Ему пришлось поработать учебным кораблем и даже плавучей казармой. Короткая (по корабельным меркам) жизнь «Дредноута» оборвалась в 1921 году — гигант ушел на слом Но десятки кораблей разных стран, которым он подарил свое имя, еще сойдутся на океанских просторах, меряясь силой, пока новые «повелители морей» — авианосцы и атомные субмарины — окончательно не поставят точку в истории, начатой Куниберти и так удачно продолженной адмиралом Джоном Фишером.

Остается добавить, что строительство кораблей этого класса началось и в России. Страна вышла из Русско–японской войны практически без флота. На Балтику вернулся один броненосец «Цесаревич». Здесь к нему добавился достроенный линкор «Слава» — последний из пяти кораблей типа «Бородино», избежавший участи цусимского разгрома. Защищая Балтику и столицу двумя (!) броненосцами, трудно рассчитывать на успех.

В1903 году в Санкт–Петербурге были заложены два новых корабля, являвшихся улучшенной моделью «Бородино» — «Андрей Первозванный» и «Павел I». Эти «гермафродиты» несли на себе следы окончательного вырождения броненосцев как класса. С учетом горького опыта Цусимы проект постоянно перерабатывали, и корабли смогли войти в строй только в 1912 году, когда «Дредноут» перестал быть чем‑то из ряда вон выходящим и, к слову, успел устареть. Оба броненосца получили ажурные «американские мачты», напоминавшие знаменитую башню Эйфеля. Этот чужой «опыт» срезали сразу, с первых дней войны, — подобные трубчатые колонны демаскировали корабли за много миль. Но выбирать не приходилось, и броненосцы, оказавшиеся последними подобными кораблями в России, пополнили немногочисленный Балтийский флот.

После опроса оставшихся в живых офицеров—участников боев с японцами Главный морской штаб разработал проектное задание своих дредноутов. Предполагалось строить корабли со скоростью 21— 22 узла (39 — 41км/ч) и вооружением из восьми орудий калибром 305 мм. На дворе стоял 1906 год, страну накрыла волна забастовок и военных мятежей — продолжалась вакханалия 1905 года, и проект отложили. Возникли проблемы и с финансированием В конце 1907 года в дело вмешался император Николай II, утвердивший «малую судостроительную программу». Следуя общепринятой практике, был объявлен конкурс на лучший проект среди ведущих судостроительных фирм мира. Правда, была существенная оговорка — строить только в России. Пакетов с технической документацией оказалось 51! Вариант выбрали немецкий. Инженеры компании «Блом унд Фосс» обстоятельно учли все требования русских заказчиков. И тут вмешалась политика. Россию активно «включили» в Антанту, и такое, казалось, необходимое сближение с Германией оборвалось на старте. Деликатно отказали и итальянской фирме «Ансальдо», после чего Балтийский завод в начале 1909 года подготовил окончательный проект. В июне того же года в Петербурге заложили первые дредноуты России.

Всего серия состояла из четырех кораблей: «Севастополя», «Петропавловска», «Гангута» и «Полтавы». Проект разрабатывался при активном участии таких авторитетов, как академик А. Н. Крылов и профессор И. Г. Бубнов. Не обошлось дело и без англичан — их компания «Джон Браун» активно занималась машинами кораблей. Все четыре дредноута вошли в строй в роковом 1914 году, практически перед самой войной. Мнения историков о «Севастополе» и его «систершипах» диаметрально противоположны. Эти линкоры часто сравнивают с английскими дредноутами типа «Айрон Дюк», вошедшими в строй в то же время, и это обстоятельство перечеркивает многие достоинства русского проекта. При первом взгляде на линкоры складывается впечатление, что перед нами длинные (более 180 метров), низкосидящие мониторы — абсолютно ровная палуба от носа до кормы, две башенноподобные надстройки, две трубы и четыре гигантских орудийных башни с тремя двенадцатидюймовыми (305 мм) орудиями в каждой. Очень незамысловатая архитектура: башня — надстройка с трубой — вторая башня — вновь дымовая труба — третья башня — кормовая надстройка и, наконец, четвертая башня главного калибра. Просто артиллерийская баржа, не иначе! Борт усеян 16 противоминными 120–мм пушками, расположенными по старинке — в казематах. Сам борт низкий, отчего отвратительная мореходность. Однако все становится на свои места, если вспомнить, что эти плавучие бастионы водоизмещением 23 288 тонн каждый создавались исключительно для мелководного, туманного Балтийского театра. Корабли типа «Севастополь» для рейда в Атлантику не предназначались, тем более что новую войну с Японией отложили в долгий ящик, а главный враг — Германия — был рядом

Для конкретных задач на Балтике корабли оказались оптимальными. Более того, Крылов и команда инженеров Балтийского завода учли и ледовую обстановку — форштевни дредноутов уникальны по гидродинамическому сопротивлению и обладают ледокольной формой. Позднее это не раз выручит все четыре корабля. Что касается незатейливой архитектуры русских кораблей, то без влияния итальянцев здесь не обошлось. Несмотря на отказ фирме «Ансальдо», концепция размещения башен и надстроек напоминала итальянский линкор «Данте Алигьери».

При мощности машин 52 000 л. с. линкоры исправно держали 21–22 узла (39–41км/ч), с легкостью форсируя ход до 24 узлов (44,5 км/ч). Сама стратегия морской войны с Германией предусматривала удержание позиции, укрепленной тысячами мин на дальних подступах к Финскому заливу. Для этих целей лучших кораблей не придумаешь!

Повоевать дредноутам не довелось — их берегли пуще зеницы ока. Пару раз корабли вышли в море, прикрыв минные постановки в 1915 году, но после этого «отвоевались» навсегда, став надежным оплотом большевиков на флоте. После войны и смены власти дредноуты были переименованы: «Севастополь» — в «Парижскую коммуну», «Петропавловск» — в «Марат», а «Гангут» — в «Октябрьскую революцию». «Полтава» после пожара в 1919 году была списана.

Звездный час грозных исполинов пришелся на Великую Отечественную войну, когда их артиллерия вела контрбатарейную борьбу с гитлеровцами во время блокады Ленинграда Немцев плавучие цитадели затретировали настолько, что пикирующая авиация устроила на них персональную охоту. Линкоры в море не выходили, отшвартованные у пирсов Ленинграда и Кронштадта, что существенно облегчало задачу противника Гитлеровцы пошли на беспрецедентные меры по нейтрализации огнедышащих гигантов. Под Ленинград были привезены 500- и 1000–кг бомбы.

16 сентября состоялся первый крупный налет на линкор «Марат», но немцам удача не улыбнулась — полутонная бомба, попавшая в корабль, не смогла пробить палубу! И все же судьба оказалась неблагосклонна к «Марату» — 23 сентября 1941 года (некоторые историки указывают другую дату — 21 сентября) в его носовую часть попала 1000–кг бомба с пикирующего бомбардировщика Ju-87 «Штука», пилотируемого известным саморазрекламированным асом, обер–лейтенантом Хансом–Ульрихом Руделем из знаменитой эскадры пикировщиков St. G.2 «Иммельман». Произошла детонация боезапаса носовых погребов! Носовую часть с передней башней и надстройкой оторвало чудовищным взрывом, и корабль, с тяжелыми потерями в личном составе (погибли 325 моряков и капитан корабля), сел на грунт. Краснофлотцы укрепили переборки, предотвращая доступ воды, и уже 31 октября 1941 года три оставшиеся башни вновь открыли огонь по врагу! Сила взрыва двенадцатидюймовых снарядов была таковой, что германские танки T‑III могло отбрасывать на десятки метров, оставляя машины без колес, гусениц и башни.