Крах тирана - Шапи Казиев Страница 38

Все началось с того, что расквартированные в городе сарбазы Надир-шаха зарезали корову, бродившую у казармы. Индусы, которые почитали коров священными животными и не употребляли даже их молока, бросились на персиян с палками и камнями. Те ответили залпами из своих фитильных ружей.

В городе начались волнения, разгневанных делийцев возглавили знатные горожане и скрывавшиеся в городе афганцы. Вскоре собралась огромная толпа, которая разгромила казарму и убила много шахских воинов. Осмелевшие делийцы перебили стражу тюрьмы, где содержались пленные индийские генералы, и освободили их. Те содержались довольно сносно, проводя время в обществе женщин и вина, и в тот день были навеселе. А оказавшись на воле, один из генералов вдруг закричал:

– Победа! Победа! Шах Мухаммад заколол Надира кинжалом!

Ободренный разнесшимся слухом, поднялся весь Дели. Но к тому времени в город вошли пехотные части персидского войска, и началось кровопролитное побоище. Разъяренные отряды шаха огнем и мечом сметали кварталы, в которых началось восстание.

Тем временем торговцы, собравшиеся на большом крытом рынке, тоже бросились на сарбазов шаха. Но те плотными рядами преградили путь восставшим. Осыпая их стрелами и пулями, они сдерживали натиск разъяренной толпы. Опасаясь, что индусы вот-вот прорвутся, десяток сарбазов с мешками пороха взобрались на крышу рынка, рассыпали порох и подожгли его в разных местах. Пламя мгновенно охватило деревянное строение, и несчастные индусы горели, не находя выхода и крича: «Рам! Рам!». Тысячник, руководивший побоищем, кричал им сквозь стену огня:

– Вы сжигаете своих покойников, так узнайте, каково им приходится в огне!

Затем по приказу шаха в город ворвалась конница, стоявшая лагерем под Дели. Бои шли повсюду, но скоро стало ясно, что силы не равны. Началась беспощадная резня, в которой не жалели ни стариков, ни детей. Женщины были самой желанной добычей: обобрав несчастных, одних убивали, других обращали в рабынь и уводили с собой. Жители Дели не находили спасения даже в храмах, многие из которых были разрушены или сожжены.

Калушкин и Сен-Жермен наблюдали за происходящим с высоких стен Красного форта. Когда кровавая расправа перекинулась на центральные кварталы, Сен-Жермен не выдержал:

– Но ведь там много невиновных!

– Вы полагаете, им нужны виновные? – с горечью ответил Калушкин. – Им нужно золото.

– Но это против правил, мсье! – возмущался Сен-Жермен.

– Какие уж тут правила… – махнул рукой Калушкин. – Видели бы вы, что он творил на Кавказе. Разве что сами горы уцелели, когда он со своим воинством на несчастные аулы кинулся.

Об этом разговоре соглядатаи, шнырявшие повсюду и отменно знавшие свое дело, тут же донесли Надир-шаху. Тот лишь самодовольно улыбнулся:

– Пусть смотрят. И пусть донесут своим правителям, что ждет тех, кто посмеет противиться моей воле.

Истребление восставших сопровождалось грабежами, к которым вояки Надир-шаха имели большую склонность. Теперь у захватчиков были развязаны руки.

Обычаи столицы Моголов облегчали дело. Тут было принято, чтобы на доме человека, достигшего определенной степени богатства, ставился особый флаг. И в Дели было множество домов раджей и купцов, украшенных десятками таких флагов.

Разбойники врывались в дома, переворачивали все вверх дном, пытали людей, требуя золото, серебро и драгоценности. Тех, у кого ничего не было, нещадно били, пока они не говорили, у кого из соседей можно поживиться. Алчные кызылбаши не гнушались ничем, даже священными предметами из индуистских и буддийских храмов. Драгоценные камни, служившие изваяниям глазами, и те были грубо выковырнуты кинжалами.

Людей, пытавшихся бежать из города, добивали отряды, оставленные в окружении. Не желая тратить зарядов, их сгоняли к реке и пускали на них слонов или топтали лошадьми.

Убийства и погромы продолжались до поздней ночи, пока лучшие кварталы Дели не превратились в развалины, среди которых текли реки крови. Только тогда Мухаммад-шаху удалось уговорить Надир-шаха прекратить этот ужас.

Надир согласился не сразу. Он сетовал, что собирался возложить на Мухаммад-шаха корону правителя Индии, как и обещал, однако бунтари повергли его в сомнение, способен ли наследник Моголов править этой страной. И теперь, когда немало персидских воинов погибло, защищая индийский престол, Надиру нужны особые основания, чтобы сохранить власть за Мухаммад-шахом. Вот если бы он согласился выдать замуж свою племянницу, так как у него не было незамужней дочери, за сына Надир-шаха, который воспылал к ней любовью…

Мухаммад-шах пытался возразить, что племянница его – почти принцесса, а происхождение сына Надира не совсем соответствовало ее рангу, на что Надир-шах гневно ответил:

– Насрула-мирза не нуждается в особом происхождении, он сын моего меча!

Мухаммад-шаху ничего не оставалось, как согласиться.

Надир-шах и сам имел привычку жениться на дочерях поверженных противников. Он считал такие браки полезными во многих отношениях. Во-первых, они делали бывших врагов родственниками, между которыми не должно быть вражды и измены. А во-вторых, что было куда важнее, дети от таких браков были уже принцами царской крови. Пусть те, до кого еще не добрался карающий меч Надира, называют его узурпатором шахской власти, но даже они не посмеют усомниться в правах законных наследников на престолы их дедов.

Совершив важную сделку, Надир приказал прекратить резню. Но его милостивое повеление запоздало. И без того пресытившиеся убийствами и отягощенные сказочной добычей, сарбазы уже праздновали победу. Мяса священных коров и хмельных напитков у них было предостаточно.