Кто предавал Россию - Виталий Каравашкин Страница 38

Известный французский журналист Т. Волтон в книге «КГБ во Франции», написанной по очевидному заказу спецслужб, приводит некоторые подробности операции. В частности, пишет о том, что В. вышел на французскую контрразведку через одного коммерсанта, за что тот был впоследствии награжден орденом Почетного легиона.

Журналист повествует, что французские спецслужбы долго не решались установить агентурные отношения с В., опасаясь провокации КГБ. По оценке Т. Волтона, В. нанес громадный ущерб советскому режиму и КГБ, т. к. был «высшим офицером» советской разведки, работал в центральном аппарате и обладал неограниченными возможностями для получения важнейшей информации. Как и М. Шале, Т. Волтон утверждает, что В. сотрудничал с французами бескорыстно, по идейным соображениям. На страницах своей книги журналист пытается создать образ «борца-одиночки», который заслуживает места в списке наиболее ярких героев тайной войны XX века.

Позднее на французском телевидении был показан документальный фильм, в котором по воле авторов В. предстает перед зрителем как «очарованный Францией борец за демократию и свободу». По мнению создателей киноленты, французские разведчики проявили в этом деле высочайший профессионализм и изощренность, сумев обыграть такую всесильную спецслужбу, как КГБ.

Все эти версии стали по сути дела общим местом многочисленных зарубежных публикаций, посвященных В. Робкие попытки некоторых специалистов (например, бывшего руководителя французской разведки П. Марьона) оспорить их, потонули в общем потоке мощной пропагандистской кампании. При этом российские СМИ при освещении этого дела были ориентированы, как правило, на западную точку зрения.

Ситуация резко изменилась только в 1997 г. после выхода во Франции в издательстве «Робер Лафонт» книги российского журналиста С Костина «Здравствуй, Фэревел. Правда о французском шпионе в КГБ». Автор провел тщательное исследование операции «Фэревел», беседовал со многими ее участниками, родственниками и окружением В. и пришел к выводам, ставящим под сомнение интерпретации западных спецслужб.

Книга, до сих пор не переведенная на русский язык и почему-то обойденная вниманием западных и российских СМИ, открыла новые данные о деле «Фэревел». Укажем на некоторые из них. Во Франции В. действительно зарекомендовал себя как способный разведчик, сумевший провести ряд ценных вербовок и приобрести обширные связи, интересующие советскую разведку. Однако уже там были отмечены его самомнение, явная переоценка своих возможностей, стремление к обогащению, карьеризм. И такой, используя стандартную терминологию минувшей эпохи, моральный облик вовсе не был исключительным на фоне общей обстановки в советской разведке тех лет. Стяжательство, бесконтрольность в расходовании средств, кастовость, ханжество. Дело доходило до того, что наиболее «престижные» резидентуры (определялись по уровню жизни страны пребывания) формировались по принципу «телефонного права», когда в их состав включались исключительно родственники (близкие и дальние) советской партийной и государственной номенклатуры. Для этих лиц пребывание за границей стало не только источником материального благополучия, но и символом принадлежности к элите советского общества. Естественно, любая угроза лишиться возможности выезда за рубеж рассматривалась ими как катастрофа.

В. быстро освоился в этой атмосфере, и будь он строже к себе и ответственнее, вероятнее всего, по сей день бы занимал высокие государственные посты. Но, увы.». На исходе своего пребывания во Франции он в нетрезвом состоянии попал в аварию на служебной автомашине. Чтобы избежать взыскания, был вынужден обратиться за помощью к французскому коммерсанту Прево, хотя знал, что тот — агент контрразведки. Француз выручил В, за ночь привел машину в порядок, чем поставил советского разведчика в зависимое положение, закладывая основу его дальнейшей вербовки.

Позднее Прево продолжил разработку В. в Москве, куда приезжал по «коммерческим» делам. Он посещал квартиру В., о чем последний начальству не доложил, хотя был обязан.

Будучи в Канаде, В. вновь попадает в компрометирующую ситуацию. С его одобрения жена пытается продать через антикварный магазин драгоценности. Через несколько дней магазин оказывается «ограбленным», и В. вынужден объясняться в полиции «как потерпевший». Имеются все основания полагать, что именно в Канаде под угрозой огласки этого факта В. получил первое предложение от сотрудников западных спецслужб, принять которое не решился.

Его командировка в Канаде была досрочно прервана, видимо, после получения службой безопасности советского посольства данных о допущенных им нарушениях. Отныне выезд В. за границу был закрыт, что, по сути дела, сделало невозможным успешное развитие его дальнейшей карьеры. Действительно, он долгое время оставался в прежней должности и звании (вплоть до ареста, его положение в разведке было более чем скромным), начал злоупотреблять спиртным, обострились его и без того не безоблачные отношения с женой. Он пытается найти утешение в беспорядочных связях с женщинами, на что требовались побочные источники доходов, Его очевидный комплекс неполноценности усугублялся постоянными конфликтами с руководством.

К роковому решению подтолкнул и новый, весьма существенный фактор. Как раз в это время ему был доверен малопрестижный, но сложный и весьма ответственный участок по обобщению и анализу данных, поступающих по линии всей научно-технической разведки (другими словами, по воле руководства он получил доступ к совершенно секретной информации громадного объема). Кроме того, его очередной раз обошли с повышением в должности, отдав предпочтение менее опытному работнику с солидными связями «наверху», В. принимает решение отомстить начальству, доказать, как он заявил потом на следствии, что остается «профессионалом высокой пробы».

Через французского коммерсанта он восстанавливает связь с Прево и предлагает свои услуги французским спецслужбам. Передает им вначале часть совершенно секретной информации, после чего на него выводят пом. военного атташе при посольстве Франции в Москве Феррана.

Французские спецслужбы не были готовы к работе с агентурой такого масштаба, как В. Когда Ферран предложил В. условия связи, тот понял, что имеет дело с дилетантами, и заявил, что сам разработает способы встреч и гарантирует их высокую эффективность. Французы были вынуждены принять эти условия. Их связники проводили конспиративные встречи по схемам, созданным в системе КГБ. Таким образом, есть все основания согласиться с одним из коллег В. в том, что «в данном случае не французские спецслужбы обыграли советскую контрразведку, а КГБ, как это ни парадоксально, обыграл самого себя».

Более того, как показывают материалы следствия, французы допустили ряд грубых промахов в организации работы со своим действительно ценным агентом. Ими, в частности, не были предусмотрены и не обговорены с В. меры по его переходу на нелегальное положение в случае провала или других чрезвычайных обстоятельств. Необходимость в этом действительно возникла после того, как В. попытался убить свою любовницу, догадавшуюся о его шпионской деятельности, а затем ударом ножа убил случайного свидетеля преступления. Это привело к аресту В. и, как следствие, — потере французами источника уникальной информации.