В альковах королей - Жюльетта Бенцони Страница 38

Когда 14 мая 1610 года безумный Франсуа Равальяк ударом кинжала в грудь оборвал жизнь «неувядающего любовника», Франция погрузилась в скорбь. Народ, искренне любивший старого весельчака и волокиту, был просто ошеломлен. Торговцы закрывали лавки, продажные девки рыдали в голос, в харчевнях только и разговору было, что о смерти короля. Париж облачился в траур.

Этот государь прожил яркую жизнь, полную опасностей и веселых приключений, и его страна была обязана ему очень многим. Доблестный воин и мудрый правитель, он никогда не допускал, чтобы что-то мешало его любовным похождениям – пускай даже необходимость сразиться с врагом. Вот почему накануне смерти Генриха IV Франция стояла на пороге войны с Испанией… Но он заботился о своем народе и хотел, чтобы у каждого крестьянина по воскресеньям варилась в горшке курица. Это он произнес знаменитую фразу о том, что Париж стоит мессы, и не задумываясь принял католичество, когда понял, что столица не покорится протестанту.

Франция любила своего короля, пока тот был жив, когда же его убили, он стал в глазах народа почти святым. Это обстоятельство сулило удачное царствование его наследнику – Людовику XIII, которому тогда только-только исполнилось девять. Но опытные министры сокрушенно покачивали головами и перешептывались о том, что король очень юн и что слишком многие из приближенных к трону людей возжаждут власти.

Так и получилось. Мария Медичи, окруженная высокомерными итальянцами и в одночасье ставшая правительницей Франции, прислушивалась лишь к советам астрологов, магов, парфюмеров – и, конечно, истеричной Леоноры Галигаи и ее красавца супруга Кончино Кончини. Регентство Медичи принесло Франции неисчислимые бедствия. В стране надолго воцарились развал и анархия. И только одним королевство по-настоящему обязано Марии – явлением миру Армана Жана дю Плесси де Ришелье, молодого епископа, который, хотя и стремился в числе прочих к власти, сумел, однако, при жизни Кончини не проявлять своих талантов. Прошло совсем немного времени, и он стал государственным секретарем. Таким образом Франция обрела одного из самых своих великих политических деятелей.

Но что же малолетний король? В его судьбе Мария Медичи тоже сыграла роковую роль. Занятая только собой, регентша навещала сына с единственной целью – чтобы хорошенько высечь. Если же она чувствовала себя усталой, то приказывала какой-нибудь из придворных дам надавать Людовику пощечин. При этом она говорила:

– Королей надо воспитывать в строгости; их нужно наказывать гораздо более сурово, чем простых людей.

За это Людовик возненавидел мать; неудивительно, что он радовался в тот день, когда она уезжала из Парижа в Блуа, где должна была закончить жизнь в заточении.

За все годы регентства она ни разу не обняла сына, и маленький король жил один в своих апартаментах. Но был человек, который очень часто вспоминал о несчастном ребенке. Добрая королева Марго, первая жена короля Генриха, раз в неделю непременно навещала мальчика, осыпала его подарками, рассказывала ему сказки и забавные истории и играла с ним. Когда она собиралась уходить, Людовик грустнел и умолял не покидать его. Но все на свете рано или поздно кончается. Ранней весной 1615 года Марго умерла. Людовик очень тосковал. Он понял, что лишился единственного человека, который по-настоящему любил его. Несколько дней он отказывался покидать свои покои, и дамы, видя его таким печальным, решили приободрить юного короля, напомнив, что очень скоро он женится на испанской инфанте. Однако предстоящее бракосочетание вовсе не радовало Людовика.

– Я ее совсем не знаю, – сказал он, грустно вздыхая. – Без меня ее выбрали мне в супруги, и какова она ни есть – уродлива или красива, – я все равно должен буду уложить ее в свою постель и целовать, обнимать и любить до конца жизни… Разве это справедливо?

Но, к сожалению, все обстояло именно так. С тех пор как Мария Медичи и испанский король Филипп III подписали брачный контракт, согласно которому Людовик XIII брал в жены донью Анну, одиннадцатилетнюю тогда инфанту, уже минуло три года. Было также оговорено заранее (по настоянию испанского монарха), что инфанта Анна может выйти замуж за Людовика, только если принцесса Елизавета, сестра французского короля, станет женой принца Астурии, будущего Филиппа IV.