Потерянный кронпринц Франции. Борьба за власть и тайна наследника Наполеона III - Эндрю Дж. Роу Страница 38

Получив все необходимые доказательства, императрица Евгения испугалась не на шутку. Она понимала, что ребенок Бетси Хантер и Луи Наполеона – это единственное, что у нее осталось от прошлого. Императрица боялась, что ее внука не оставят в живых. Так сохранение его жизни стало для Евгении наиважнейшей задачей, для чего обеспечить безопасность последнего из Наполеонов.

Принцесса Матильда Бонапарт. Холст, масло. Худ. Луи-Эдуард Дюбюф. 1861 г.

Как назвали мальчика, точно неизвестно. Конечно, газеты сообщали его вымышленное имя – Вилли Уоткинс ^[147]. Понятно, что фамилией ребенка стал псевдоним Бетси Хантер, а имя взяли первое попавшееся – созвучное фамилии. Принцесса Матильда Бонапарт утверждала, что ребенка назвали Шарль Филипп ^[148]. Вполне возможно, что ребенка по традиции, принятой в семье Наполеонов, именовали Наполеоном Константином Шарлем Филиппом – эта версия имеет шансы на жизнь, учитывая факты, о которых мы поведаем далее.

Первое, что сделала императрица Евгения, – это «избавилась» от Элизабет Хантер. Императрица понимала, что через Элизабет мальчика найдут очень быстро и избежать этого возможно только одним способом – Элизабет Хантер должна покинуть Европу. Что и произошло: Бетси Хантер загадочно исчезла, ее следов после 1881 года не обнаруживается. Американская газета «Нью-Йорк Таймс» в 1898 году сообщала, что Б. Хантер (в статье – Уоткинс) покинула Европу после того, как передала ребенка в Париже доверенному лицу императрицы Евгении. Мать ребенка на пароходе достигла Австралии, где, сменив имя, жила в Мельбурне ^[149]. На новом месте Бетси якобы стала актрисой. Другая американская газета, «Сан Франциско Колл», в 1901 году писала, что мать наследника принца империи живет в Сиднее, она вышла замуж и взяла новую фамилию Мур ^[150]. В некоторых газетах сообщалось, что мать мальчика спокойно проживает в Англии (вариант – во Франции) и заботится о ребенке.

Последнее утверждение не соответствовало действительности – в противном случае журналисты легко нашли бы ее. Так что история с эмиграцией в Австралию вполне могла иметь место. Есть, конечно, еще один вариант исчезновения англичанки – страшный: мать сына принца империи могли убить.

Мы полагаем, что императрица Евгения доходчиво объяснила Бетси, что именно поставлено на карту, раз мать смогла так легко оставить своего ребенка, понимая, что никогда не увидит его. Конечно, Бетси Хантер получила достаточно денег, чтобы хорошо устроиться на новом месте, но жизнь в Австралии в конце XIX века назвать легкой нельзя.

Элизабет могла умереть молодой. Косвенно это подтверждается тем, что никто из журналистов так и не смог найти Бетси Хантер, как бы она ни называлась.

Судьба была немилосердна к Элизабет: она отняла любимого супруга, она же отняла ее первенца.

Воспитанием наследника Наполеона IV занималась мисс Мартин, которой императрица Евгения полностью доверяла. Кроме того, мальчика опекала принцесса Матильда Бонапарт, регулярно посещая его в Париже в районе Берси, где он жил какое-то время. Первое время сын принца империи получал домашнее образование и проявил интерес к языкам, позднее он свободно говорил на английском и французском.

Примерно в возрасте трех лет ребенка вновь перевозят в Великобританию, и до пяти лет он живет в Лондоне. Газеты сообщали, что мальчика готовили к поступлению в христианскую школу Святого Жозефа, расположенную в пригороде столицы Франции, городке Исси-де-Мулино, но информации об учебе мальчика в этом учебном заведении у нас не имеется. Газеты писали, что сына Наполеона IV отправили в эту школу в возрасте пяти лет, что возможно, хотя долго он там не пробыл, так как изменилась политическая ситуация внутри Франции. С другой стороны, в прессе появилась информация о том, что мальчика в пять лет отправили в католическую семинарию Сент-Мери, что вряд ли было правдой, как и то, что он учился в христианском колледже Сент-Николас, как сообщала одна из газет.

Некоторое время мальчик жил в имении врача Джона Эванса, маркиза д’Ойли – того самого, кто помогал императрице и принцу империи в 1870 году бежать из Парижа. Доктор Эванс приходился племянником личному дантисту императрицы, американцу Томасу Эвансу, подтвердившему смерть принца Луи Наполеона.

Скорее всего, императрица Евгения решила запутать врагов, распустив слух, что ребенок учится в семинарии. Да и учеба в христианской школе Святого Жозефа, возможно, тоже выдумка. Интересно, что легенду об учебе в семинарии настоятельно продвигали и поддерживали французские бонапартисты ^[151]. Причем в газетах сообщали, что сын принца империи регулярно посещал на каникулах свою бабушку, императрицу Евгению. Авторы статей ссылались на показания реальных свидетелей.

В истории Бетси Хантер и ее сына весьма интересен еще один факт. Все письма и телеграммы принца империи к своей возлюбленной, часть из которых опубликовала лондонская газета, выкупил английский адвокат ^[152]. Эта фигура весьма примечательная, и поиски его архива могли бы пролить свет на многие тайны этого загадочного дела.

Долгое время газеты не называли даже имени этого юриста, которое, получается, скрывали от общественности. Зачем это было делать – понятно. В числе писем и телеграмм находились, очевидно, более важные документы, раскрывающие историю отношений Наполеона IV и Элизабет. В частности, о неких документах упоминал в своей статье журналист Жюль Валье в парижской газете «Ле Кри» в 1895 году. Адвокат выступил в прессе два раза, в двух британских газетах: «Таймс» и «Пикадилли». В числе бумаг находились детские рисунки наследника, ученические работы и другие подобные материалы.

В одной из статей «Джорнал оф Лайбрери» в 1887 году утверждалось, что существовала твердая договоренность о том, что адвокат предоставит автору книги о Наполеонах письма и подлинные документы, связанные с сыном Луи Наполеона. Но неожиданно автор предполагаемой книги отказался от ее написания, сославшись на то, что адвокат передумал показывать документы ^[153]. В «Джорнал оф Лайбрери» утверждалось, что адвокат связан с аббатом Годдаром, что естественно, учитывая то, что выкупить письма и документы могло только доверенное лицо императрицы или кто-то из ее окружения. Но и аббат хранил тогда полное молчание.