Александр Михайлович. Несостоявшийся император - Александр Широкорад Страница 37

Несколько столов были завалены дюжинами комплектов белья.

Серебряный столовый набор на 96 персон, золотой туалетный набор из 144 предметов, бесчисленное количество посуды — каждого предмета по восемь дюжин.

Драгоценности — жемчужное колье в пять рядов, бриллиантовое, рубиновое, изумрудное, сапфировое; диадемы из рубинов и изумрудов; браслеты из бриллиантов и изумрудов; бриллианты, крепящиеся на платье, и т.д., и т. п.

А в конце залы стоял стол с приданым жениха. Сандро не ожидал, что о нём тоже позаботятся, и был приятно удивлён. Оказалось, что по семейной традиции царь дарил зятю набор белья. Среди вещей жениха оказались четыре дюжины дневных рубах, четыре дюжины ночных и т.д. — всего по четыре дюжины. Особое внимание Сандро привлёк ночной халат из серебряной парчи и такие же туфли к нему. Сандро тут же взял халат в руки и сильно удивился:

— Тяжёлый какой!

— Этот халат весит шестнадцать фунтов [6,5 кг], — важно объяснил церемониймейстер.

— Шестнадцать фунтов? Да кто же наденет? — не переставал удивляться великий князь.

Такое невежество сильно смутило церемониймейстера, и он принялся объяснять жениху:

— Ваше высочество, по традиции вы должны надеть этот халат и туфли перед тем, как войти в день венчания в спальню своей молодой жены.

Действительно, этот забавный обычай фигурировал в перечне правил церемониала венчания наряду с ещё более нелепым запрещением жениху видеть невесту накануне свадьбы. И нашему герою не оставалось ничего другого, как вздыхать и подчиняться — Дом Романовых не собирался отступать от выработанных веками традиций.

Свадьба состоялась в церкви Большого Петергофского дворца. Церковь эта представляла собой не отдельное здание, а являлась восточным крылом дворца. Внутреннее помещение было мало, в отличие от обычных православных храмов. В церкви имелся большой балкон, где обычно размещались царственные особы и их приближённые. Злые языки утверждают, что Екатерина Великая во время службы тихонько поигрывала в карты на этом балконе.

Лучше всего описал день свадьбы сам жених: «За обрядом одевания невесты наблюдала сама государыня при участии наиболее заслуженных статс-дам и фрейлин. Волосы Ксении были положены длинными локонами, и на голове укреплена очень сложным способом драгоценная корона.

Я помню, что она была одета в такое же серебряное платье, что и моя сестра Анастасия Михайловна и как все великие княжны в день их венчания. Я помню также бриллиантовую корону на её голове, несколько рядов жемчуга вокруг шеи и несколько бриллиантовых украшений на груди.

Наконец мне показали невесту, и процессия двинулась. Сам государь император вёл к венцу Ксению. Я следовал под руку с императрицей, а за нами вся остальная царская фамилия в порядке старшинства. Миша и Ольга, младшие брат и сестра Ксении, мне подмигивали, и я должен был прилагать все усилия, чтобы не рассмеяться. Мне рассказывали впоследствии, что “хор пел божественно”. Я же был слишком погружен в свои мысли о предстоящем свадебном путешествии на Ай-Тодор, чтобы обращать внимание на церковную службу и пение придворных певчих...

...Мы возвращались во дворец в том же порядке, с тою лишь разницей, что я поменялся местом с государем и шёл впереди под руку с Ксенией.

— Я не могу дождаться минуты, когда можно будет освободиться от этого дурацкого платья, — шёпотом пожаловалась мне моя молодая жена. — Мне кажется, что оно весит прямо пуды. Как бы я хотела поскорее встать из-за стола. Посмотри на папа — он прямо без сил...

Все мы видели, каким утомлённым выглядел государь, но даже он сам не мог прервать ранее положенного часа утомительный свадебный обед.

Только в 11 час. вечера мы могли переодеться и уехать в придворных экипажах в пригородный Ропшинский дворец, где должны были провести нашу первую брачную ночь».

Ропшинский дворец знаменит тем, что стал местом заточения свергнутого императора Петра III. Там же он и был зверски убит Алексеем Орловым со компанией. После этого ни один из Романовых не пожелал жить в Ропшинском дворце. Вполне допускаю, что выбор именно этого дворца для первой брачной ночи был преднамеренным щелчком по носу настырному зятю.

«Ропшинский дворец и соседнее село были так сильно иллюминированы, что наш кучер, ослеплённый непривычным светом, не заметил маленького мостика через ручей, и мы все — три лошади, карета и новобрачные — упали в ручей. Ксения упала на дно экипажа, я на неё, а кучер и камер-лакей упали прямо в воду. К счастью, никто не ушибся, и к нам на помощь подоспела вторая карета, в которой находилась прислуга Ксении. Большая шляпа со страусовыми перьями Ксении и пальто, отделанное горностаем, были покрыты грязью, мои лицо и руки были совершенно черны. Князь Вяземский, встречавший нас при входе в Ропшинский дворец, как опытный царедворец, не проронил ни слова...

Нас оставили одних... Это было впервые со дня нашего обручения, и мы едва верили своему счастью. Может ли это быть, что никто не помешает нам спокойно поужинать!

Мы подозрительно покосились на двери и затем... расхохотались. Никого! Мы действительно были совсем одни. Тогда я взял ларец с драгоценностями моей матери и преподнёс его Ксении. Хотя она и была равнодушна к драгоценным камням, она всё же залюбовалась красивой бриллиантовой диадемой и сапфирами.

Мы расстались в час ночи, чтобы надеть наши брачные одежды. Проходя в спальню к жене, я увидел в зеркале отражение моей фигуры, задрапированной в серебряную парчу, и мой смешной вид заставил меня снова расхохотаться. Я был похож на оперного султана в последнем акте...

На следующее утро мы возвратились в С.-Петербург для окончания свадебного церемониала, который заключался в приёме поздравлений дипломатического корпуса в Зимнем дворце, в посещении усыпальницы наших царственных предков в Петропавловском соборе и поклонении чудотворной иконе Спасителя в домике Петра Великого. На вокзале нас ожидал экстренный поезд».

Через 72 часа пути молодожёны увидят Южную бухту Севастополя. На перроне вокзала их ждал оркестр и морской караул. Пробыв в Севастополе всего несколько часов, их высочества поднялись на борт «Тамары». Через пять часов яхта бросила якорь в Ялте. В Ай-Тодоре молодых ждало крымское солнце, море, чудесные прогулки в тенистом парке, поездки по соседним имениям, то есть всё, о чём они только могли мечтать.

21 сентября 1894 г. в 10 часов утра к перрону Севастопольского вокзала подошёл царский поезд. Грянуло громкое «ура» почётного караула 49-го Брестского полка, и Александр III нетвёрдым шагом вышел из вагона. За ним появились Мария Фёдоровна, цесаревич, великий князь Георгий Михайлович и греческий королевич Николай Георгиевич. Не задерживаясь в городе, высочайшие путешественники проследовали на пароход «Орёл». В 11 часов утра «Орёл» вышел в море. Через час прошли мыс Херсонес, и началась сильная качка. Тем не менее в 14 часов «Орёл» пришвартовался к ялтинскому молу.

У самого трапа императора встречали Ксения и Сандро. Александр III и Мария Фёдоровна поселились в Большом Ливадийском дворце, а весёлая компания — Ники-цесаревич, Ники-королевич и Гоги Михайлович — устроились рядом, в Малом дворце.