Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне - Брайан Б. Шофилд Страница 37

У адмиралтейства имелись все основания испытывать удовлетворение от успешно проведенных операций с конвоями в январе и феврале. Потери были относительно небольшими, и вызваны они были не столько действиями противника, сколько непогодой. Но продолжительность светлого времени суток за полярным кругом быстро увеличивалась, что вызвало необходимость пересмотреть политику отправки русских конвоев. В начале марта немцы предприняли весьма серьезный шаг.

8 февраля Дёниц представил Гитлеру план действий в отношении крупных кораблей. На прошедшем совещании не поднимался вопрос об ограничениях, наложенных Гитлером на действия командиров кораблей в море, что явилось причиной их неудач в борьбе с русскими конвоями. Дёниц дал поручение своему представителю в ставке Гитлера вице-адмиралу Кранке выяснить позицию фюрера по вопросу дальнейшего использования тяжелых кораблей, поскольку был преисполнен решимости не допустить повторение фиаско в Баренцевом море. Он хотел быть уверенным, что имеет полномочия выслать тяжелые корабли в море, как только представится шанс на успех операции. Выйдя в море, командир корабля должен иметь возможность действовать сообразно сложившейся ситуации, а не ждать решение из Берлина. Дёниц честно предупредил, что в таком случае тяжелые потери неизбежны. Гитлер в очередной раз продемонстрировал переменчивость и непредсказуемость своей натуры, выразив «полное и определенное одобрение этой позиции». Принятое решение оказалось очень важным для последующих событий.

Будучи командующим подводным флотом, Дёниц неоднократно выражал свое мнение о том, что война на море может быть выиграна одними подводными лодками. Когда же он узнал о планах взбешенного Гитлера «разделаться» с тяжелыми кораблями, то занял позицию своего предшественника. Во время своей следующей встречи с фюрером 26 февраля он храбро вернулся к этому вопросу, заявив, что архангельские конвои могут явиться отличной целью для этих кораблей. Принимая во внимание тяжелые бои на Восточном фронте, он счел своим долгом максимально использовать представившиеся возможности. Поэтому он предложил отправить «Шарнхорст», которому так и не удалось покинуть Балтийское море, на помощь «Тирпицу» и «Лютцову», которые вместе с эсминцами образуют ударную группу, несущую серьезную угрозу русским конвоям. Реакция Гитлера на это предложение сначала была отрицательной, но затем он неохотно согласился. На вопрос Гитлера, сколько может пройти времени, прежде чем будет найдена подходящая цель, Дёниц ответил: три месяца, после чего пророчески добавил: «Даже если на это уйдет шесть месяцев, вы убедитесь, что я был прав».

«Шарнхорст» вышел из Гдыни 8 марта и, укрываясь в снежных шквалах и густых туманах, 14-го добрался до Нарвика, где стояли «Тирпиц», «Лютцов» и «Нюрнберг». Через восемь дней «Нюрнберг» отправился на ремонт в Германию. Три других корабля, дождавшись тумана, вышли в Альтенфьорд, причем во время перехода два из них едва избежали столкновения.

Когда новости достигли адмирала Товея, у него появился еще один аргумент прекратить отправку арктических конвоев на период полярного лета. Он доложил адмиралтейству, что единственный способ обеспечить безопасность конвоев в таких условиях – обеспечить их сопровождение в Баренцевом море боевым флотом, а такое предприятие будет авантюрой в случае отсутствия в его составе авианосцев. Вопрос, возможно, дискутировался бы долго, но его решение ускорили события развернувшейся битвы на Атлантике. Дёниц предпринял отчаянную попытку обеспечить себе решающее преимущество и бросил в бой колоссальные силы своего подводного флота. В январе наблюдалось некоторое уменьшение количества потопленных судов, в феврале и марте потери возросли, хотя сопровождались потерями со стороны противника – в марте было уничтожено 12 вражеских подводных лодок. Приближался решающий момент, и это понимали обе воюющие стороны. Адмиралтейство посчитало своим долгом бросить все имеющиеся силы, чтобы не проиграть сражение, и русские конвои отступили на второй план. В телеграмме, которую Черчилль отправил Сталину 30 марта, в качестве главной причины задержки мартовского конвоя указал концентрацию кораблей противника в Северной Норвегии, а также уведомил его, что операции на Средиземноморье в мае также потребуют привлечения всех наличных эскортных сил. Как и следовало ожидать, Сталин воспринял новость в штыки, разразившись длинным посланием о «катастрофическом положении со снабжением армии и нехватке сырья для военной промышленности». Тогда б апреля британский премьер отправил телеграмму, в которой подробно изложил меры, намеченные союзниками для оказания давления на Германию на суше и в воздухе, немного умиротворившую Сталина.

К этому времени Дёниц решил удалить одно звено из громоздкой цепи командования военно-морскими силами в Северной Норвегии, которая была установлена после оккупации страны. Свое решение он мотивировал следующими соображениями: «При ситуации, которая сложилась на море в начале 1943 года, не предполагается проведение крупномасштабных операций, управление которыми потребовало бы наличия такой разветвленной организации». Как уже упоминалось, пост командующего флотом северного региона был отдан группе «Север», и его занимал адмирал Шнивинд, получивший звание командующего Северной группой (со штабом в Киле).

Долгие светлые дни экипажи немецких кораблей проводили в скучном безделье. Достойные цели для них не находились, и корабли в море не выходили. Но факт их присутствия на якорной стоянке в Альтенфьорде приносил значительное облегчение немецким войскам, сражавшимся на Восточном фронте. Из-за недостатка топлива корабли не могли даже выйти на боевые стрельбы. Но к концу августа топлива было завезено достаточно, чтобы провести не слишком масштабную операцию у побережья Шпицбергена, которое 8 сентября было обстреляно «Тирпицем» и «Шарнхорстом». Новость о вылазке немецких кораблей достигла Лондона в то же утро, и, хотя флот метрополии был отправлен в море немедленно, надежды на перехват немецких кораблей почти не было. 22 сентября «каталина» доставила в гарнизон новое радиооборудование и припасы.

Шпицбергенская вылазка свела с трудом накопленные запасы топлива к нулю. Однако капитан Хоффмайер с «Шарнхорста» не был удовлетворен действиями своих артиллерийских расчетов во время операции и запросил разрешение адмирала Кумметца на проведение стрельб. Оно было получено, и 21 сентября «Шарнхорст» вышел в море. На ночь он бросил якорь неподалеку от острова Аарой, чтобы продолжить учения на следующий день. Поэтому он был немало удивлен, когда наутро заказанная им воздушная мишень-конус не появилась, а около одиннадцати часов он получил приказ дождаться прибытия двух эсминцев, которые будут сопровождать его на стоянку, где он должен занять причал, недавно освобожденный линкором «Лютцов». Когда корабль благополучно пришвартовался и был окружен завесой противолодочных сетей, командир узнал о происшедших событиях.

Утром 10 сентября самолет-разведчик, специально направленный на север СССР, обнаружил, что «Тирпиц» находится на своей обычной стоянке у причала Каафьорда – одного из рукавов Альтенфьорда. Эту информацию с большим нетерпением ожидал командующий подводным флотом контр-адмирал К. Бэрри. Было принято решение организовать атаку на тяжелые немецкие корабли, угрожающие русским конвоям, с использованием сверхмалых субмарин-подлодок «X». Эти плавсредства были длиной 50 футов и диаметром по миделю 5,5 фута. Они имели форму сигары, сужающейся к концам. В центре такой субмарины человек мог стоять в полный рост, в остальных местах передвигаться можно было согнувшись или ползком. Экипаж состоял из двух офицеров и двух матросов. Субмарины были оборудованы дизельными двигателями, с помощью которых на поверхности можно было развить скорость до 6,5 узла, и электромоторами, позволявшими им двигаться под водой со скоростью 4 узла. Каждая из них несла два заряда, содержащие 2 тонны взрывчатки, которые можно было сбросить, когда субмарина проходит под целью, установив таймер на нужное время взрыва. Дальность плавания таких субмарин ограничивалась запасом топлива и возможностями экипажа – в таких условиях люди долго не выдерживали. Один член экипажа обязательно был обученным ныряльщиком. Он должен был уметь освободить маленькую субмарину от сетей, если она в них попадет, используя для этой цели специальные кусачки. Это была непростая работа и выполнялась в случае крайней необходимости. Первая сверхмалая субмарина была спущена на воду 15 марта; при выборе времени для атаки следовало учесть много факторов: продолжительность темного времени суток, фазу луны, стадию приливов и отливов и т. д. После анализа всех факторов атака была назначена на 22 сентября. Поскольку сверхмалая субмарина не могла добраться до Северной Норвегии самостоятельно, было принято решение о буксировке б таких субмарин б обычными, специально оборудованными для этой цели. Это были: «Морская лисица», буксирующая «Х-5», «Свирепый» – с «Х-6», «Упорный» – с «Х-7», «Морская нимфа» – с «Х-8», «Зыбучий песок» – с «Х-9» и «Скипетр» – с «Х-10». Они вышли в море с небольшими интервалами в ночь с 11 на 12 сентября, когда данные аэрофотосъемки еще не были получены. Их пришлось отправлять специальным рейсом «каталины». Когда снимки были изучены, адмирал Бэрри передал условный сигнал на субмарины, подтверждающий, что план атаки «Х-5», «Х-6» и «Х-7» на «Тирпиц», «Х-9» и «Х-10» – на «Шарнхорст», а «Х-8» – на «Лютцов» у причалов Альтенфьорда вступает в действие. («Лютцов» отошел от причала до начала атаки, а «Шарнхорст» в это время проводил стрельбы.) Первые три дня море было спокойным, но потом налетел порывистый ветер, поверхность моря начала бурлить и пениться. Рано утром 15 сентября «Морская нимфа» потеряла буксируемый объект, но заметили это два часа спустя, когда субмарина всплыла на поверхность. Субмарина «Х-8» осталась в море почти без шансов на спасение, но, к счастью, через восемь часов ее увидели с подлодки «Упорный», буксирующей «Х-7». «Х-8» оставалась с ними до темноты, после чего снова потерялась, неверно истолковав переданный ей сигнал. На следующее утро с «Упорного» была передана соответствующая информация на «Морскую нимфу», но «Х-8» удалось обнаружить только ближе к вечеру. На этом неприятности сверхмалой субмарины не закончились. Из-за механических повреждений один из ее зарядов был преждевременно сброшен. В результате субмарина стала бесполезной для дальнейшего использования и была затоплена. Рано утром 16 сентября на «Зыбучем песке» обнаружили, что тоже потеряли буксируемый объект. Начатые поиски результата не дали. Очевидно, после обрыва буксирного троса маленькая субмарина потеряла управление и резко погрузилась на большую глубину, где ее корпус был раздавлен многотонными массами воды. Таким образом, для участия в операции остались только 4 подлодки «X». На переходе в них находились одни экипажи, в атаке должны были участвовать другие. Но вклад транспортирующих экипажей в успех предприятия нельзя было недооценить. «Действия экипажей, приведших к Альтенфьорду, – отметил адмирал Бэрри, – заслуживают самой высокой оценки. Они провели несколько суток в тяжелейших условиях, но передали субмарины оперативным экипажам в превосходном состоянии». Передача происходила вечером 19 сентября недалеко от берега. Команде «Упорного» пришлось пережить несколько неприятных моментов, когда буксирный конец зацепил якорный канат плавучей мины, и смертоносный груз оказался на носу «Х-7», но благодаря умелым действиям капитана «Х-7» лейтенанта Б. Плейса несчастья удалось избежать. Вечером 20 сентября 4 сверхмалые субмарины отправились навстречу опасным приключениям. Капитаном «Х-5» был лейтенант Г. Генри-Крир, «Х-6» – лейтенант Д. Камерон, «Х-10» – лейтенант К. Хадспет. Первая опасность – минное поле на входе во фьорд (см. план) – была благополучно преодолена в ночь с 20 на 21 сентября. Весь следующий день «Х-5», «Х-6» и «Х-7» следовали вдоль фьорда. В это время «Х-10» вошла в узкий фьорд у острова Стьерной, где экипаж пытался справиться с механическими неисправностями. К сожалению, не удалось выполнить ремонт собственными силами, поэтому в дальнейшей операции «Х-10» участие не принимала. Ближе к вечеру на «Х-7» заметили «Шарнхорст», стоящий на якоре под прикрытием острова Аарой (корабль вернулся после первого дня стрельб). Однако он не являлся ее целью, поэтому субмарина вместе с «Х-6» проследовала дальше по фьорду. Часть ночи с 22 на 23 сентября они провели среди Браттхолм-ских островов всего лишь в 4 милях от стоянки «Тирпица». На «Х-6» возникли неполадки с перископом, но ей удалось достичь успеха, что является заслугой опытного и мужественного экипажа. После полуночи лейтенант Плейс направил «Х-7» в Каафьорд. Спустя час вслед за ним направился лейтенант Камерон на «Х-6». Они пробились сквозь противолодочные сети, преграждавшие вход в фьорд, но, уходя на глубину, чтобы спрятаться от патрульного катера, «Х-7» запуталась в свободном участке сети, раньше составлявшем ограждение вокруг «Лютцова». На освобождение потребовался час. В 7.05 «Х-6» прошла через вход для катеров в сетевых заграждениях вокруг «Тирпица», который открыли, чтобы пропустить катер, и закрыли через несколько минут после входа «Х-6». К сожалению, сразу после этого она села на грунт. Пытаясь освободиться, лодка на несколько секунд показалась над поверхностью воды, и ее заметил один из членов команды «Тирпица». Это был простой матрос, занимавшийся какими-то делами на палубе, поэтому прошло немало времени, прежде чем его сообщение дошло до командиров. А «Х-6» снова выскочила на поверхность, натолкнувшись на подводную скалу, а потом запуталась в сетях. Камерон решил, что ждать больше нечего, и сбросил оба заряда, установив таймер на взрыв через час. Было 7.15.