Первая встреча – последняя встреча - Эльдар Рязанов Страница 37

Лидия Владимировна. Ой, венчание! В Шанхае была большая церковь, – она до сих пор есть, ее не разрушили. У нас состоялась торжественная свадьба. Она описана у Наталии Ильиной в ее воспоминаниях о Вертинском. Пел хор. Я была в белой фате, Александр Николаевич с огромным белым букетом. Он очень волновался, нервничал.

Эльдар Рязанов. А вы?

Лидия Владимировна. Мне было важно ступить первой на ковер.

Эльдар Рязанов. Хотите сказать, тот, кто первый ступит на ковер, тот будет хозяином в доме?

Лидия Владимировна. Да, да, хозяином в доме. Да. Мне очень хотелось ступить первой.

Эльдар Рязанов. Удалось вам?

Лидия Владимировна. Мне удалось. Было очень красиво. Священник водил нас вокруг аналоя. Многие женщины плакали. Потом было застолье в ресторане. Весь Шанхай засыпал нас подарками. А после мы уехали, оставив подарки в ресторане.

Эльдар Рязанов. В свадебное путешествие?

Лидия Владимировна. Нет, его не было. Александр Николаевич сказал мне: «Утром встанем и пойдем за подарками, и ты будешь радоваться. Тебе будет интересно разворачивать все эти пакеты, свертки, а их так много». А когда мы на следующий день пришли в ресторан, хозяйка ледяным тоном сказала, что ночью китайский бой всё украл, все унес. Я не получила ни одного подарка.

Дорогой читатель! Далее в интервью последовал длинный подробный рассказ Лидии Владимировны о событиях в семье Вертинских вплоть до прибытия в Советский Союз. Его невозможно воспроизвести целиком из-за объема. Но там много интересной информации, деталей, показывающих наглядно ту эпоху. Попробую изложить его отрывочно, в жанре не то комикса, не то дайджеста. Но не своими словами, а фразами Лидии Вертинской, у которой блестящая память.

Лидия Владимировна. ...Мне надо было рожать. Японская оккупация. Трудно заработать деньги. Вертинский работал уже сразу в двух местах. Много пел, приходил домой измученный. Госпиталь стоил очень дорого. Врач, принимавший роды, тоже заломил большую сумму. Не понимали, где взять деньги. Вертинский придумал спекуляцию. Он занял деньги и купил пять бутылок водки по три литра каждая. Цены на водку росли. Время рожать и высшая стоимость водки совпали. Я родила в роскошном «Country hospital». Александр Николаевич продал водку, со всеми расплатился. Это была его единственная в жизни удачная коммерческая операция…

…Никак не могли уехать. Кроме нас должны были ехать в Союз тридцать восемь моряков с потонувшего советского торгового судна. Они извелись, сидели, ждали, хотели домой. Жили в советском консульстве в Шанхае. Японцы не давали морякам визы. Тогда наши в Москве задержали японских дипломатов. Пошли переговоры. Отношения с японцами ужасные. Наконец поплыли на японском пароходе из Шанхая в Дайрен (порт Дальний). Союзники торпедировали японские корабли. Японцы хотели, чтобы это судно было потоплено, чтобы разгорелся конфликт. Но наши сообщили американцам, дали знать, что на пароходе советские люди. Нас не потопили. Приехали в порт Дальний ночью. Никогда не забуду эту ночь. Тьма кромешная, везде затемнение. Бушевало море. Узкий трап с парохода на пристань. Кто-то поддерживал маму, Вертинский меня, которая несла трехмесячную Машу. Повезли в японскую гостиницу – там холодно, циновки, неприглядно…

…Дальше поезд. Через Харбин к советской границе… Через знакомых дали знать бабушке, – маме отца, – что будем ехать мимо, чтобы пришла к поезду попрощаться. Дедушку замучили пытками японцы, бабушка овдовела, жила одна, не в Харбине, а на станции, не очень далеко от города. Бабушка пришла, несчастная, и плакала. И мама плакала, ведь прощались навсегда. Вагоны наши под охраной японцев. Наши консульские уговорили конвой, чтобы нам разрешили выйти из поезда, обнять, попрощаться. Японские солдаты образовали коридор от дверей вагона до места, где стояла бабушка. Мы с ней попрощались. Но в сорок пятом году, после разгрома Японии, Александр Николаевич добился, чтобы бабушка приехала в Москву. Она жила с нами здесь, похоронена на Ваганьковском кладбище...

...Потом нас на две недели задержали в Маньчжурии. Четвертого октября сорок третьего года выехали из Шанхая и лишь в ноябре приехали в Читу. Мороз сорок градусов. Я вышла из гостиницы, взвизгнула и скорее бросилась обратно. Будто меня взяли за шкирку и опустили в кипяток. Четыре дня в Чите. Купили билеты в Москву, заказали грузовик.

Лидия Владимировна, Александр Николаевич и их первенец – дочка Марианна. 1943 год

В Чите Вертинский дал по просьбе властей четыре концерта. В грузовик погрузили вещи, а меня с Машей и сумкой, где было молочко для малышки, американские соски, сухое молоко, в кабину. Бутылочки позвякивали в сумке, и шофер, видно, решил, что там водка. На станции разгрузили вещи, потом Александр Николаевич помог мне с Машей спуститься из кабины. Он сказал водителю: «Сейчас я с вами расплачусь». Но водитель захлопнул дверь и умчался. Предпочел «водку» деньгам. У нас началась паника. У меня молока грудного не было. Поезд вот-вот отойдет. Там, в украденной сумке, было всё для кормления ребенка. Александр Николаевич послал на следующие десять станций телеграммы:

«Артист Вертинский. Еду с грудным ребенком. Вынесите к поезду литр молока».

Специально никто, конечно, не вышел. Но бабы сами по себе торговали молоком. А ребенок уже ночь не кормлен. Вертинский дает за молоко сто рублей. Молочница не отдает и говорит: «Давайте тару». Вертинский предлагает двести рублей. «Мне не нужны ваши двести рублей, давайте пустую тару». Александр Николаевич на взводе, в вагоне голодная грудная дочь. К следующей станции он приготовился. Мы с мамой стоим у окна вагона, смотрим. У мужа в руках пятьсот рублей. Он подходит к молочнице, крепко берется за горлышко бутылки и протягивает веером пять кредиток по сотне. «Давайте тару», – упорствует и эта баба. Тогда он выдергивает бутылку, бросает ей деньги и бежит к вагону. Все начинают кричать:

«Вор, вор, украл бутылку!» Мы переживаем, вдруг его схватят! Еще повалят, начнут бить. Но он успел добежать до вагона... Вскочил в трогающийся поезд... Это сейчас смешно слушать, а как было трагично... В Москве нас встречали и повезли в гостиницу «Метрополь». Там мы прожили около трех лет.

Эльдар Рязанов. Как и где состоялся первый концерт? Как принимала публика зарубежную диковинку?

Лидия Владимировна. Первый концерт состоялся в Доме актера на Пушкинской площади. Была вся театральная артистическая элита. Все народные, все заслуженные. Начали концерт попозже, чтобы артисты могли прийти после спектакля,—в те времена спектакли кончались поздно. Были и Василий Качалов, и Алла Тарасова, и Василий Топорков... Буквально все. Все великие старухи из Малого театра.

И певцы, и балетные. Кто-то из правительства даже.

Я помню, мне показали, что в первом ряду сидит рыжеволосый молодой мужчина в военной форме, и сказали, что это Василий Сталин. Он разговаривал с Гурарием, известным фотографом, и рассказал ему, что, мол, у отца есть пластинки Вертинского. И когда он устает, то заводит «В синем и далеком океане».