История Крестовых походов - Жоффруа де Виллардуэн Страница 37

Когда греки, которые были в войске Иоханнитцы, то есть те, кто сдался ему и восстал против французов, – увидели, что он разрушает их крепости и города и нарушает все данные им обещания, они поняли, что преданы и обречены на гибель. Потолковав между собой, они пришли к выводу, что, как только болгарский царь возвратится к Адрианополю и Демотике, он поступит с ними так же, как и с другими, а коли он разрушит эти два города, тогда империя будет навечно потеряна для них.

Так что они тайно выбрали гонцов и послали их в Константинополь к своему соотечественнику Бранасу, умоляя его рассказать об их положении Анри, брату императора Балдуина, и венецианцам, чтобы заключить с ними мир. Они же, со своей стороны, вернут французам Адрианополь и Демотику и будут оказывать регенту неизменную поддержку, чтобы между греками и французами установились дружеские отношения.

Соответствующим образом в Константинополе состоялся совет. Было высказано много аргументов за и против этого предложения, но в конце было решено, что Адрианополь и Демотика вместе с прилежащими к ним землями будут уступлены Бранасу и его жене; а Бранас сослужит им службу перед императором и империей. Соглашение было составлено и подписано обеими сторонами, и между греками и французами установлен мир.

Король Иоханнитца, который, долго оставаясь на территории империи, опустошал страну в течение всего Великого поста и довольно много времени после Пасхи, повернул к Адрианополю и Демотике, собираясь поступить с ними таким же образом, как с другими. Но как только греки, которые были вместе с ним, увидели, что он идет к Адрианополю, то они стали тайком покидать его, днем и ночью, по тридцать, сорок, а то и по сто человек.

Когда болгарский царь появился перед Адрианополем, он потребовал, чтобы жители впустили его, как это было в других городах. Те же ответили, что не позволят ему войти, и сказали следующие слова: «Сир, когда мы отдали себя на твою милость и поднялись против французов, ты клялся, что окажешь нам честное покровительство и сохранишь нам жизнь. Ты не сделал этого, но погубил нашу империю, и теперь мы хорошо знаем, что ты поступишь с нами точно так же, как с другими нашими соотечественниками». Услышав такой ответ, Иоханнитца осадил Демотику, расставил вокруг шестнадцать больших катапульт, стал готовить другие осадные орудия и к тому же принялся опустошать все окрестности.

Тогда жители Адрианополя и Демотики послали гонцов, дабы просить регента и Бранаса, чтобы они, Бога ради, оказали помощь Демотике, которая подверглась осаде. Получив это послание, в Константинополе собрались на совет, чтобы решить, какие действия следует предпринять для деблокады Демотики. Многие из присутствующих не осмеливались одобрить решение вывести из Константинополя войска, подвергнув опасности жизни немногих христиан, которые еще оставались в городе. Все же наконец было решено, что армия выступит и дойдет до Селимбрии.

Кардинал, который был легатом папы римского, произнес проповедь перед войсками и пообещал полное отпущение грехов всем, кто двинется в этот поход и встретит смерть в бою. Тогда Анри выступил из Константинополя со всеми теми людьми, которые у него имелись. Он повел их к городу Селимбрия, перед которым на неделю встал лагерем. Каждый день к нему прибывали гонцы из Адрианополя, моля сжалиться над его обитателями и прийти к ним на выручку, ибо, если он этого не сделает, и они, и город погибнут.

Анри посоветовался со своими баронами и по их совету решил двинуться к городу Бизоя, красивому и хорошо укрепленному. В соответствии с планом армия подошла к нему и в канун Дня святого Иоанна Крестителя разбила лагерь у его стен. В тот же день в лагерь прибыли гонцы из Адрианополя и сказали Анри: «Сеньор, мы прибыли сказать тебе, что если ты не поможешь Демотике, то она не сумеет продержаться больше недели, потому что катапульты Иоханнитцы уже проломили наши укрепления в четырех местах, а его люди дважды поднимались на стены».

Анри обратился к своим баронам, чтобы выяснить, как ему подобает поступить. Было высказано много аргументов, но в заключение они сказали: «Раз уж мы пришли сюда, то на нас падет вечное бесчестие, если не придем на выручку Демотике. Так что мы советуем, пусть каждый исповедуется, причастится, и мы выстроим наши отряды в походный порядок». Они подсчитали, что у них имеется не больше четырехсот рыцарей (кроме рыцарей здесь было много сержантов, не считая прочих воинов), позвали гонцов из Адрианополя и спросили у них, сколько людей насчитывает армия Иоханнитцы. Те ответили, что у него примерно сорок тысяч вооруженных воинов, не считая пеших, числа которых они не ведают. Да, воистину нас ждала опасная битва – столь малое число воинов против такой громады!

Утром в День святого Иоанна Крестителя все исповедались и причастились, а на следующий день пустились в дорогу. Авангардом командовал маршал Жоффруа вместе с Макэром де Сент-Менеу. Второй отряд возглавляли Конон Бетюнский и Милон ле Бребан; третий – Пэйан Орлеанский и Пьер де Брасье; четвертый – Ансо де Кайо, пятый – Балдуин де Бовуар; шестой – Гуго де Бомец; седьмой – Анри, брат императора Балдуина; восьмой, состоящий из фламандцев, – Готье д'Эскорнэ и фламандцы. Арьергард составлял Дитрих фон Л ос.

Они скакали в походном порядке три дня. Еще ни одно войско не устремлялось навстречу битве в столь опасных обстоятельствах. Французам угрожали две опасности: во-первых, их было мало, а им предстояло сражаться с множеством врагов; во-вторых, они не верили, что греки, с которыми они только что заключили мир, честно помогут им. Напротив, они опасались, что, если войско попадет в трудное положение, греки могут переметнуться на сторону болгарского царя, который уже был близок к захвату Демотики.

Тем не менее, когда Иоханнитца услышал о подходе французов, он не отважился дожидаться их появления, а сжег свои осадные орудия и снял лагерь. Так он ушел от Демотики, и все сочли это великим чудом. На четвертый день пути Анри, правитель империи, прибыл к Адрианополю и разбил лагерь у реки, на прекраснейших на всем свете лугах. Когда жители Адрианополя увидели появление французов, они, полные величайшей радости, крестным шествием вышли из города. Они искренне, от всей души, радовались, ибо положение их было далеко не из лучших.