Русское иго, или Нашествие ушкуйников на Золотую Орду - Вадим Телицын Страница 37

Те, которые остались прежде на Каме, узнали, что их братья нашли себе лучше приют, бросили свой городок и поплыли по Каме, а потом по реке Вятке. Они напали на черемисский городок Каршаров (уже не первый раз). Услыхав, что святые Борис и Глеб помогли их соотечественникам при взятии Болванского городка, стали и они призывать этих святых. И им помогли святые Борис и Глеб, — в угоду русским напустили на черемисов видение: тем представилось, будто на них нападает многочисленное войско; тогда одни из них пустились врассыпную, а другие без боя отворили победителям ворота. Завоевавши Каршаров, новгородцы переименовали его в Котельнич и послали партии разведывать: нельзя ли чего еще завоевать. Между тем, и те, что утвердились в Болванском городке, послали партии на провод: какие есть подалее земли; хотелось им найти удобное место, где бы построить еще город. При устье реки Хлыновицы, на высокой горе, место им поправилось, и они заложили город, и назвали его Хлынов — это нынешняя Вятка. Предание осталось, будто река Хлыновнна названа так новгородцами оттого, что они на этом месте услышали крик диких птиц: хлы! хлы!

Основание Хлынова не обошлось без чудес. Когда новгородцы стали строить город, то увидали деревья, чудодейственно приготовленные невидимою силою и приплывшие к месту построения города. Построив детинец, новопоселенцы поставили в нем церковь Воздвижения Честного Креста. Этот городок с северо-запада и юга опоясан был глубоким рвом, а с востока защищался крутым берегом и рекою Вяткою; вместо городской стены служили жилища, плотно поставленные одно близ другого задними стенами на внешнюю сторону. Место было удобное; такой крепости было на первый раз достаточно против туземцев. В средине городка вырыли колодезь, поставили земскую избу для управления и винокурню. Так основался Хлынов. Жители его прозвались вятчане, по имени реки, носившей туземное название Вятки, и вся земля, занятая новопоселенцами, названа была Вятскою Землею. Население Вятского края возрастало, как естественным путем, так и приливом новых пришельцев, из Устюга, из Новгорода и из других стран; недовольные ходом дел в отечестве нередко убегали в Вятскую землю. Так около Хлынова образовался посад, который был обнесен деревянными стенами с башнями; дремучие леса защищали его. Мало-помалу стали возникать селения и погосты. Летопись кратко упоминает о том, что переселенцы терпели набеги от вотяков и черемис, которые, конечно, смотрели неприязненно на новых обитателей своего отечества, а потом от татар Ногайской и Золотой Орды, появившихся на берегах Волги и Камы. Поэтому все русские поселения были укреплены; неоднократно русские выдерживали нападения и отбивали врагов: их подвиги оставались в народной памяти с героическим блеском. В воспоминание о них вятчане устроили торжественные ходы и праздники. Таким образом, на память одной жестокой битвы с вотяками и черемисами было установлено каждогодно носить из Волковского погоста близ Никулицына образ великомученика Георгия в Хлынов и встречать его торжественно со свечами и железными стрелами, которые означали оружие побежденных врагов. Другой ход был из Никулицына с образом Бориса и Глеба, — в память взятия Болванского городка. Третий — с чудотворным образом Николая. Черемисы препятствовали расселению русских. Однажды толпа поселенцев, хотевших основаться в землях нынешнего Яренского уезда, подверглась их нападению. Русские бежали от них и в бегстве покинули образ Николая чудотворца. Много времени спустя после этого события, в 1383 году, какой-то поселянин зачинал поселение близ той горы, где покинут был образ, и выбрал себе место для усадьбы на берегу ручья. Однажды отправился он в лес за деревом, и увидал свет: он окружал образ; по этому признаку поселянин нашел образ и поставил у себя в новоотстроенной избе. Около него стали селиться другие; заводилось и умножалось поселение. Тогда образ оказался целебным и чудотворным, и в избу поселянина стали стекаться богомольцы. Весть об этом дошла до хлыновского духовенства: оно стало помышлять, как бы приобресть такое сокровище для города. Жители деревни долго ни за что не уступали образа; едва городские жители упросили их уладить дело так, чтоб из Хлынова каждогодно совершать крестный ход в эту деревню и приносить туда образ. Таким образом, установлен был каждогодный ход в эту деревню, построенную на берегу реки Великой.

Внутреннее устройство Вятки нам неизвестно в подробностях. Верно только то, что вятчане управлялись сами собою, вечем — по образцу новгородскому. Летописец говорит о них: «И тако Новгородци начата общежительствовати, самовластвующе правами и обладавмы своими жители, и нравы свои отеческие и законы, и обычаи новгородские имеячу». Хлынов был главный город всей земли; под его первенством были пригороды, из которых известны, как существовавшие во времена независимости, Котельнич, Никулицын, Орлов, Слободской. По новгородскому обычаю устроены были погосты, к которым тянули деревни. Несмотря на сходство в нравах с новгородцами, — по известию вятского летописца, — вражда господствовала между Новгородом и Вяткою. Новгород, считая Вятку своим поселением, домогался от нее такой же зависимости, как от двинских колоний. Вятчане ни за что не хотели ему подчиняться и платить дани. Тогда новгородцы давали от себя князьям отказные и предавали вятчан на произвол то тех, то других князей; а князья все вообще не любили Вятки, почитали вятчан самовольниками и со своей стороны препятствовали им сойтись и помириться с новгородцами. Вятка одна из всех русских земель управлялась без князей; одна сохраняла чистое народоправство и не нуждалась в княжеской власти. Природа помогала ей защищаться и от метрополии, и от князей; трудно было провести к ней войско сквозь непроходимые леса; одним вятчанам были известны пути в своем отечестве. Зато и вятчане не сидели в покое. Там больше, чем где-нибудь, распространено было ушкуйничество. Постоянно нерасположенные к Новгороду, вятчане однако не чуждались новгородских ушкуйников, разгуливавших на востоке без воли Великого Новагорода, и наполняли их шайки. В Вятке был гостеприимный приют удальцам; там происходили сборы на удалые выправи. Только однажды в 1449 году они с ушкуйниками не поладили и разбили их. Плавая в судах по Каме и по Волге, вятчане грабили гостей бесерменских и нападали па татарские жилища. За это-то в отмщение, в 1391 году, по повелению хана Тохтамыша, татарский царевич Бекбут напал с ордою на Вятку; много было побитых, много в полон захвачено. Вечные враги Новгорода, вятчане помогали великим князьям против него: так в 1417 году, вместе с новгородскими беглецами и изменниками, они опустошали Двинскую землю. С Устюгом они жили во вражде; в 1436 и 1438 годах они разоряли Устюг, сожгли город Гледен и разогнали жителей по лесам. Когда уже московское самовластие начало и до них добираться, они упрямо оборонялись против него: таким образом мы видим их сторонниками Василия Косого и Шемяки, восстававших против Василия. После укрощения князей, Василий отправил войско на Вятку, в 1456 году, под предводительством князя Ряполовского и Горбатого, но они, дошедши до самого Хлынова, ничего не сделали: вятчане подкупили их посулами. Архангельский летописец обвиняет в этом какого-то Григория Перхушкока.

На следующий год отправлено снова войско под главным начальством князя Патрикеева: на этот раз москвичи взяли два вятских города: Орлов и Котельнич. Вятка покорилась и признала над собою власть великого князя. Но это признание было только на словах. Она продолжала управляться сама собою. В 1468 году вятчане заключили союз с казанским царем Ибрагимом и не хотели помогать москвичам и соединенным с ними русским силам против татар. Они то отговаривались, что царь казанский обязал их не стоять ни за кого, то не отвечали на приглашения. Видно было, что Москва внушала им такую ненависть, что они не поддались искушению — воевать своих непримиримых врагов, татар, которые издавна беспрестанно грабили и разоряли их, где только могли. Но в 1471 году они пошли за великого князя против других своих врагов и братьев — новгородцев; их ополчение воевало против двинян. В тот же год другое ополчение совершило блистательный ушкуйнический набег на понизовье Волги: оно напало врасплох на Сарай, взяло и ограбило его. Татары спохватились, пустились по Волге вперед, чтоб загородить им путь: вся Волга была перенята их судами; но вятчане пробились сквозь них. Хотели было перенять их под Казанью, но и там пробились они и благополучно ушли в свою землю с добычею.