Сталинградская Богородица - Валерий Шамбаров Страница 37

На отряды кораблей, стоявшие в английских портах, напали подло, посреди ночи. Были убитые и раненые. А основное ядро флота находилось в Алжире. Сюда подошли крупные британские силы, предъявили ультиматум – идти куда-нибудь во владения Англии или затопить корабли. Французский командующий, вице-адмирал Женсуль отказался, двинулся на прорыв. С обеих сторон загрохотали орудия. Погибло 1300 французских моряков, затонуло несколько кораблей. Но большая часть французского флота все же пробилась. А по Франции покатилась волна возмущения – не против немцев, не против собственного правительства, а против англичан. Их выставляли коварнейшими врагами, пытавшимися присвоить французскую собственность.

Хотя положение самой Франции оказалось, мягко говоря, странным. Две трети государства жили по приказам оккупационных властей, а треть под властью «своего» правительства в Виши. Но на самом деле немцы распоряжались по всей стране. Обложили Францию огромными репарациями, забирали почти всю промышленную и сельскохозяйственную продукцию. Заодно грабили произведения искусства. Что-то забирали для германских музеев, но у экономического диктатора рейха Геринга взыграла вдруг и личная страсть к драгоценным шедеврам. Его агенты развернули настоящую охоту за коллекционными произведениями [101].

Французам ввели скудное снабжение по карточкам. Если хочешь кушать, купить одежду или хотя бы мыло – работай на победителей. Но побежденные и сами силились получше пристроиться к немцам, абы брюхо набить и прочие маленькие радости сохранить. Для вермахта Франция стала великолепной тыловой базой. Дивизии, измотанные на востоке, выводили сюда для отдыха и переформирования. О, солдаты оттягивались круто! Города, куда их привозили, считали огромными публичными домами, переворачивали их вверх дном пьяными дебошами. А во всех француженках видели бесплатный обслуживающий персонал. Но и к этому французы относились с пониманием. У солдатиков кровь играет, что с них взять? Не будешь же жаловаться! Если девушки и дамочки подцепили постоянных германских кавалеров, признавали, что им повезло. А те, кому не повезло, завидовали.

Но и репрессии не утихали. Их независимо друг от друга осуществляли разные структуры. Военные командующие и штабы различных рангов, коменданты городов набирали и расстреливали заложников, когда считали нужным. А параллельно разрастались структуры гестапо. Причем они заключили соглашение с французской полицией. Предоставили ей черновую работу – расследования, аресты, конвоирование, охрану. Себе оставили общее руководство, вышибание показаний на других людей и расправы [39].

На территории вишистского правительства гестапо и комендатур не было. Но оно и само готово было карать инакомыслящих. В 1941 г. оно ввело закон о смертной казни за «антинациональные происки» и учреждении чрезвычайных трибуналов. Под этот закон попадали сторонники де Голля и прочие антифашисты. Тут французская полиция ловила их вообще без гестаповцев. Французы заседали и в чрезвычайных трибуналах. Да и приговоры приводили в исполнение французы. Громыхали винтовками расстрельные команды, лязгали гильотины в тюремных дворах. Что ж – у каждого своя работа. Надо семью кормить, растить детишек… А Гитлер оценил такую лояльность. Позволил Франции сохранить уцелевший флот, значительную часть армии.

Муссолини и Франко подкатывались к фюреру, выпрашивая французские колонии в Африке. Но он отказал. Стоило ли обижать и отталкивать полезных рабов? Колонии он тоже оставил вишистскому правительству, а союзникам указал не на французские, а на английские владения – если хотите, отвоевывайте! Подобные уступки французам в общем-то оправдали себя. Де Голль тоже предложил англичанам план: по очереди занимать колонии. «Свободная Франция» обретет собственные территории, сможет формировать там войска. Дело выглядело простым – стоит лишь появиться отрядам де Голля, колонии будут переходить на их сторону. Но первая операция, в Сенегале, провалилась. К Дакару подошел английский флот с десантом, высадились парламентеры «Свободной Франции». А местные власти арестовали их и открыли огонь. Два английских линкора и два крейсера получили серьезные повреждения, и эскадра убралась.

Следующую операцию, в Габоне, проводили уже иначе. Вторглись через сухопутную границу, из британского Камеруна. Причем отряды «Свободной Франции» оказались слишком жиденькими, их использовали как знамя. А подкрепляли куда более крупные контингенты австралийских, южноафриканских солдат, камерунского ополчения. Французские гарнизоны в Габоне отчаянно отбивались три недели! Когда их все-таки сломили, губернатор Массон счел позором сдаваться изменнику де Голлю, покончил жизнь самоубийством! Его подчиненные капитулировали, но уговоры де Голля перейти в ряды «Свободной Франции» отвергли. Пришлось строить для них лагерь военнопленных! Из Габона деголлевцы стали продвигаться на другие колонии своей родины – в Экваториальную Африку, Чад.

Еще одну операцию нацелили на Сирию и Ливан. С двух сторон, из Ирака и Палестины, наступали английские и индийские соединения, а «Свободная Франция» смогла наскрести лишь 5 тыс. бойцов. Войска вишистской Франции снова оказали упорное сопротивление. 6,5 тыс. солдат и офицеров отдали свои жизни или были ранены – больше, чем против них сражалось деголлевцев. Но Сирию и Ливан провозгласили «освобожденной» французской территорией, и де Голль устроил в Дамаске собственную «столицу».

Но борьба развернулась не только вокруг французских колоний. Муссолини крайне вдохновило предложение фюрера попользоваться кусками Британской империи. Вот теперь-то и могла воплотиться давняя мечта дуче о Римской империи! В Африке итальянцам принадлежало несколько стран. На севере – Триполитания (Ливия), а на востоке – Эритрея, Сомали и недавно захваченная Эфиопия. С ними граничили английские колонии – Британское Сомали, Кения. Ну а между двумя итальянскими «островами» опять же лежали британские – Египет и Судан. Насколько соблазнительным выглядело соединить все это в одну «Римскую» зону [149]!

После катастрофы во Франции англичане собирали все силы для обороны собственных островов. В колониях оставались малочисленные гарнизоны и местное ополчение. А в Ливию перевезли две итальянских армии, 230 тыс. человек под командованием маршала Бальбо. В Восточной Африке под началом здешнего наместника, герцога Амедея Савойского, собрали 74 тыс. итальянских солдат и 180 тыс. человек вспомогательных туземных войск. Вот только на фронте это воинство показало себя ниже среднего. Мелкие наскоки британских танков и кавалерии вызывали панику. Раз за разом срывали подготовку к наступлению. Маршал Бальбо погиб рядом с собственной ставкой – его самолет при заходе на посадку сбила своя же зенитка.

Но все же кое-как сорганизовались, двинулись вперед. Полчища Амедея Савойского заняли Британское Сомали (там оборонялись всего 1,5 тыс. солдат), вторглись в Кению и Судан (там у англичан не было ни танков, ни артиллерии). А в Ливии злополучного Бальбо сменил маршал Грациани, направил армии на Египет. Британцы сражений не принимали, отходили. Муссолини уже видел себя великим завоевателем. За Египтом лежал Ближний Восток. Для полноты картины «Римской империи» дуче давно раскатывал губы на Грецию. Рассудил, что пришла пора. Даже не поставил в известность Гитлера, преподнес ему «сюрприз» – из Албании итальянские дивизии ринулись на греков…