Северные войны России - Александр Широкорад Страница 37

19 февраля царь выехал из Москвы в Воронеж, а три дня спустя туда же отправился и Гейнс. Здесь переговоры были продолжены, причем Ф.А. Головин был привлечен к ним только на самом последнем этапе. В очередном донесении Гейне сообщил, что Петр «не желает, чтобы я к кому-либо обращался по этому делу, кроме него самого, и в случае, если бы он, вопреки ожиданию, не вернулся к тому времени, когда я буду иметь ответ от двора, мне будет позволено приехать к нему в Воронеж».

21 апреля договор с Данией был согласован. Он состоял из одиннадцати открытых и двух тайных, сепаратных статей. В открытых статьях стороны обязались по истечении трехмесячного срока со времени акта агрессии оказывать взаимную помощь от «нападателя и оскорбителя». Две сепаратные статьи уточняли некоторые детали. Поскольку у союзников не было общих границ, то каждый из них должен был открыть военные действия против «нападателя и оскорбителя» вблизи своих границ. Вторая сепаратная статья конкретизировала условия вступления в войну России: оно могло состояться только после заключения мира с Османской империей.

Ратификация договора царем произошла 23 ноября 1699 года в доме А.Д. Меншикова в селе Преображенском. Так описывал церемонию ее в своей депеше Гейне: «я в прошлый четверг был приглашен за два часа до рассвета в дом первого фаворита царя Александра Даниловича Меншикова, где его величество провел эту ночь. Царь, вставши, пригласил меня в свой кабинет вместе с его превосходительством Головиным и тайным переводчиком, и в моем присутствии он, прочитавши все, сам подписал как трактат, так и сепаратные статьи и велел приложить свою кабинетную печать».

Помимо датского короля, к войне со Швецией стремился польский король Август II, который по совместительству был еще и саксонским курфюрстом. Как Саксония, так и Речь Посполитая имели территориальные претензии к Шведскому королевству.

Польские магнаты мечтали о возвращении Речи Посполитой Лифляндии, отошедшей к Швеции по Оливскому миру 1660 года. Кстати, и в самой Лифляндии среди дворянства были сильны сепаратистские настроения. Дело в том, что король Карл XI продолжил политику своих предшественников, ограничивавших роль аристократии. Карл XI ввел редукцию имений – проверку документов на право владения землей и возвращение в казну казенных земель, ранее захваченных как аристократией, так и дворянством. Редукция распространилась и на Лифляндию, где ко времени ее проведения существовали две категории землевладельцев: рыцари, столетиями владевшие имениями, и шведское дворянство, получившее земли после присоединения Лифляндии к Швеции.

Несмотря на различия во времени приобретения имений, обе категории землевладельцев находились примерно в равном положении по наличию у них документов на... право собственности. Шведские бароны и графы не имели оправдательных документов потому, что овладели имениями незаконно; подавляющее большинство рыцарей не могли предъявить документов, так как за многовековую давность утратили их. Редукция сначала распространилась на шведских землевладельцев, но затем охватила и рыцарей, вызвав их острое недовольство. Жалобы рыцарей, отправленные ими депутацией в Стокгольм, остались без последствий.

Вскоре из пяти тысяч имений у лифляндского дворянства осталась лишь тысяча. В 1697 году Карл XI умер, но его сын Карл XII продолжал политику редукций. Главой недовольных лифляндских дворян стал капитан Иоган Рейнгольд фон Паткуль. Даровитый, энергичный, неразборчивый в средствах, пылкий до бешенства, мстительный, жестокий, Паткуль в Лифляндии и Стокгольме говорил громче всех и лучше всех против обид и притеснений, волновал рыцарство, призывал его объединяться для отпора беде, писал от имени рыцарства просьбы к королю. В 1694 году Паткуль был вызван в Стокгольм и обвинен в государственной измене. Увидев, что дело кончится для него плохо, Паткуль бежал в Курляндию, а в Стокгольме его заочно приговорили к смертной казни. Из Курляндии Паткуль бежал в Брандербург, оттуда в Швейцарию, во Францию и Италию. В 1698 году Паткуль приехал в Варшаву, где нашел гостеприимство при дворе Августа П.

В двух мемориалах, поданных Августу II в июне 1698 года и в апреле 1699 года, Паткуль развивал планы организации союза для борьбы со Швецией. Он писал: «Легче и выгодней склонить к тому два кабинета – московский и датский, равно готовые исторгнуть у Швеции силою оружия то, что она отняла у них при прежних благоприятных обстоятельствах и чем до сих пор незаконно владеет».

В своих мемориалах Паткуль отводил России роль пушечного мяса и заранее предполагал ограничить ее территориальные приобретения. "Надобно опасаться,

–писал Паткуль, – чтоб этот могущественный союзник не выхватил у нас из-под носа жаркое, которое мы воткнем на вертел; надобно ему доказать историей и географией, что он должен ограничиться одной Ингерманландией и Карелией. Надобно договориться с царем, чтоб он не шел дальше Наровы и Пейпуса; если он захватит Нарву, то ему легко будет потом овладеть Эстляндией и Лифляндией. Надобно также уговориться с царем, чтоб при завоевании Ингерманландии и Карелии, московитяне не придавались своей обычной жестокости, не били, не жгли и не грабили. Надобно выговорить у царя деньги и войско, особенно пехоту, которая очень способна работать на траншеях под неприятельскими выстрелами".

По мнению Паткуля, объектом нападения Августа II должна была стать Рига, «которая по своему положению, слабому укреплению и малолюдному гарнизону более всякой другой крепости подвержена опасности нечаянного нападения». Здесь Паткуль выступает уже не как прожектер, а как военный специалист, служивший капитаном в одном из полков рижского гарнизона и поэтому осведомленный об укреплениях Риги и боеспособности ее гарнизона. Главным условием успешной операции против Риги Паткуль считал подготовку ее в глубокой тайне и нападение врасплох.

Чтобы усыпить бдительность Швеции, Август II снарядил в Стокгольм сенатора Галецкого с заверениями в дружбе. Одновременно он в конце июля 1699 года поручил Тайному совету рассмотреть предложения Паткуля и выработать конкретные меры по их реализации. Совет постановил отправить в Москву генерал-майора Карловича для заключения наступательного союза против Швеции, с тем, чтобы царь в конце 1699 года вторгся в Ижорскую землю и Карелию. Вместе с Карловичем Тайный совет решил отправить в Москву сведущего в военном деле лифляндца. Таковым, разумеется, оказался Паткуль, поехавший в Россию под именем Киндлера.

16 сентября 1699 года генерал Карлович вместе с Паткулем прибыл в Москву в качестве неофициального посланника и доверенного лица саксонского курфюрста. 5 октября генерал подал царю мемориал, в котором подробно живописал процветание торговли России с Западом и Востоком после ее утверждения на побережье. Самым благоприятным временем нападения на Швецию Карлович считал декабрь 1699 года.

Ознакомившись с мемориалом, Петр решил посоветоваться с Гейнсом. Это было необходимо царю по двум причинам. Во-первых, датский король Кристиан V уже ратифицировал договор с Россией, и царю надо было знать отношение датского двора к включению нового союзника. Во-вторых, Кристиан V, ратифицировав договор, вскоре умер, и царя интересовало отношение нового короля Фредерика IV к русско-датскому союзу: откажется он от договора, подписанного его отцом, или подтвердит. Гейне заверил царя, что его опасения относительно позиции Фредерика IV неосновательны, что сын будет продолжать дело отца. Петр, в свою очередь, заверил датского посла в своей верности союзу.