По обе линии фронта - Александр Марков Страница 37

Взрывами из окон выбивало стекла, а из квартир — двери и теперь их обитатели возвращались, заходили внутрь, выносили какие-то пожитки, грузили их в небольшие тележки, как мешочники, что ходят по улицам городов и скупают старье. Илья провожал их объективом камеры, пока они не скрывались за углом ближайшего здания. Кто-то подходил к Громову, жаловался на то, что вот теперь от мародеров квартиры совсем не защищены, но журналист знал, что это не совсем так, потому что по району ходили патрули и к развалинам подпускали только тех, кто прежде действительно там жил. С мародерами они, наверное, поступали по законам военного времени. Илье они разрешили забраться внутрь одного из зданий. Он поднялся на верхние этажи и снимал панораму улиц оттуда.

Громов старался заговорить с людьми, и никто от этого не отказывался. Отвечали охотно. Можно было даже ничего не спрашивать, а лишь подсунуть поближе к губам микрофон, или просто навести на человека камеру.

Мужчина показывал фотографии, на которых были запечатлены мальчик и девочка лет по десять-одиннадцать.

— Это дети моей сестры. Они в этом доме жили! — кричал мужчина, показывая на развалины. — Я не знаю, что с ними. Что этот маленький мальчик — «Хезболла»? Девочка — «Хезболла»? Израильтяне своими бомбежками добьются лишь того, что все ливанцы вступят в «Хезболлу»!

Они сняли разрушенное представительство «Мерседеса». Удивительно, но какой смысл открывать представительство фирмы, если здесь в ходу старые «Мерседесы»? Или этот офис как раз продавал антиквариат, а сотрудники искали машины по всему свету и привозили сюда? Теперь и не увидишь — какие модели были выставлены в салоне. Здание было легким, из стекла и металлических конструкций, с огромными витринами, от которых теперь почти ничего не осталось, а над грудами битого стекла и закрученного металла, возвышался погнутый знак «Мерседеса», чем-то похожий на могильный крест. Но под ним никого не было. Труп ночного охранника, погибшего во время обстрела, уже достали из-под завала.

— Хватит, — сказал наконец Громов.

Здесь можно было снимать бесконечно, до вечера, до ночи, а утром, после очередного обстрела пейзаж опять изменится.

Они сложили аппаратуру в багажник своей машины, довезли Фарида до конторы, потом поехали в гостиницу.

— Вот дядька разговорился, вот его понесло, — удивлялся на обратной дороге Илья, вспоминая интервью. — На кассете еще места много, но аккумулятор уже мигать стал, разрядился. Вот, думаю, сдохнет раньше времени, придется вас прерывать, менять его. А еще у меня ноги затекли стоять. Вы там сидели вдвоем, а я все время стоял за камерой, — подвел итог он, с таким выражением на лице, с каким в школе, наверное, читал стихи Маяковского «ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит буржуй».

— Бедняга, — посочувствовал ему Сергей. — Планида у тебя такая. Проголодался?

— Не очень.

— Тогда делаем сюжет, перегоняем, а потом идем есть.

— Как скажешь, начальник.

Похоже, в гостинице, вечерами кухня не работала. Видимо не удалось найти повара, который захотел бы трудиться над плитой круглые сутки. Удивительно, учитывая уровень безработицы. Или повара предпочитали работать в уличных закусочных, срезая с вертелов мясо и набивая ими питы? Там спрос был поменьше, но была ли больше зарплата? Еду вечерами в гостиницу приносили из другого ресторана. Официант, получив заказ, шел на кухню, звонил куда-то по телефону, а потом через черный ход пробирался на улицу. Пока он шел в другой ресторан, там успевали подготовить заказ. Может, это была как раз уличная забегаловка. Вот только пока заказ переходил из рук в руки, пока официант проделывал путь в обратную сторону, через кухню и зал, стоимость его значительно возрастала, словно включался счетчик, как в такси, прибавляющий приличную сумму к той, что ему объявляли в закусочной, да еще накручивающий чаевые.

Переплачивать за доставку Громову не хотелось. С таким же успехом он мог выяснить телефон, по которому звонил официант, и заказать еду прямо в номер. Правда, он еще не стал похож на толстого поглотителя гамбургеров, не способного подняться с кровати из-за слишком большого веса без помощи крана.

Впрочем, Макдоналдс на набережной тоже был. Сергей и Илья даже зашли в него, соблазнившись каким-то эксклюзивным блюдом. На рекламе, что висела на витрине ресторана, сообщалось, что подобный бутерброд готовят только здесь и больше нигде в мире. На поверку оказалось, что вместо котлеты из говядины в него положили котлету из рыбы. В качестве затравки гамбургер пошел хорошо, и еще лучше, что он не перебил аппетит, но теперь надо было подумать и о более достойной пище.

«Ле Пешоре» — прочитал Сергей неоновую вывеску над одним из заведений.

Под надписью был нарисован рыбак в фуражке, тельняшке, пиджаке, брюках и сапогах, очень похожий на моряка из мультфильма про Симпсона. Рыбак сидел на берегу моря, закинув в воду удочку. Судя по надписи, заведение было французским. В этом было что-то мистическое, ведь Громов в Париже забрел в ливанский ресторан и вот теперь в Ливане он стоял на пороге французского.

— Пошли? — спросил Сергей у Ильи.

Тот окинул взором набережную, где призывно светились вывески еще множества заведений. Они пустовали оттого, что были рассчитаны на толпы голодных туристов, а те не приехали. Заходили перекусить только местные жители, но им хватало и чашки кофе, чтобы немного поболтать.

— Ничего получше нет, что ли? — спросил Илья.

— Ну, ты лаешь. Тебе уже французский ресторан не мил?

— А зачем в Ливане идти во французский ресторан? — с подозрением спросил Илья.

— Потом объясню. Пошли.

— Надеюсь, цены здесь не такие, как в Париже?

— Багеты с сыром на улице в Париже стоят где-то три евро всего.

— Ты меня собрался здесь багетами кормить?

— Нет, конечно. Здесь мы будем есть рыбу.

Они уселись за столик так, чтобы было видно море. Волны плескались почти возле стен ресторана, а когда музыка затихала, когда была пауза между песнями, становилось слышно, как вода лижет берег. Поездки по всяким экзотическим местам хороши тем, что в местных заведениях можно отведать такие вкусности, за которые в Москве выкладывают целое состояние, а здесь их экзотикой никто не считал, и стоили они примерно так же, как порция пельменей где-нибудь в Екатеринбурге. На подступах к столице Урала Сергей ел пельмени, набитые фаршем из мяса медведя и лося. Хоть они и были фирменным блюдом кафешки, построенной на обочине дороги, но втридорога за них не брали.

Они уплетали королевские креветки в лимонном соусе, приготовленные на гриле, заедали все это салатами, в которых одной из составляющих были тоже креветки и запивали полюбившемся пивом. Может, в него тоже добавляли креветки?

К шуму волн примешался еще один звук. Сергей и Илья уже начали узнавать его. Правда, определить по нему тип летящей ракеты опыта у них еще не хватало. Воздух спрессовался, стал давить на барабанные перепонки, как будто они опустились на несколько сотен метров ниже уровня моря.