Прыжок самурая - Иосиф Линдер Страница 37

Присвоение воинских званий: 26 ноября 1935 г. – комиссар ГБ 2-го ранга; 9 июля 1945 г. – генерал-полковник.

Награды: знак «Почетный работник ВЧК – ГПУ (5)» № 674 (1932 г.); орден Трудового Красного Знамени ЗСФСР № 58 (7 марта 1932 г.); орден Красного Знамени № 392 (14 февраля 1936 г.); орден Ленина № 3574 (22 июля 1937 г.); медаль «20 лет РККА» (февраль 1938 г.); орден Красного Знамени № 226 (26 апреля 1940 г.); орден Трудового Красного Знамени № 11677 (30 октября 1942 г.); орден Красной Звезды № 363236 (20 сентября 1943 г.); орден Кутузова 2-й степени № 647 (8 марта 1944 г.);орден Красного Знамени № 4115 (3 ноября 1944 г.); орден Ленина № 38567 (21 февраля 1945 г.); орден Красного Знамени № 323697; 3 медали.

Арестован 3 июля 1953 г.; 23 декабря 1953 г. приговорен Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР к высшей мере наказания 23.12.53. Расстрелян. Не реабилитирован.

С такими материалами не стыдно выйти и наверх, листая протоколы допросов, отметил про себя Гоглидзе. В деле Мацумото просматривалось многое. В обшей сложности на него работали восемь агентов. В числе прочих японцу удалось завербовать капитана из штаба полка и старлея-железнодорожника.

«Капитан… Старлей… – задумался начальник управления. – Нет, мелковато, чтобы материалы заиграли и должным образом прозвучали в Москве. Не хватает парочки-другой полковников…»

«Дать указание оперативникам проработать шпионские связи капитана и старлея в штабе фронта!» – сделал он пометку в рабочем блокноте.

В это время требовательно зазвучал зуммер телефона, заработала ВЧ-связь. Гоглидзе торопливо снял трубку.

– Здравствуй, Сергей! – узнал он голос наркома.

Гоглидзе подобрался и бодро ответил:

– Здравия желаю, товарищ народный комиссар!

– Сергей, ну ты там в своей тайге совсем одичал! Еще каблуками щелкни! – с иронией произнес Берия. – Разве так со старыми друзьями разговаривают?

– Лаврентий Павлович, да я… – смешался Гоглидзе, подумав о том, что этот звонок неспроста.

– Ладно, давай не будем икру метать! Как дела?

– Обстановку держим под контролем…

– Если б не держал, то на кой черт ты мне там сдался! – раздраженно перебил его Берия. – Давай говори прямо, что там у вас.

– Есть! – по-военному коротко ответил Гоглидзе, пододвинул к себе справку по делу Мацумото и начал докладывать: – Вскрыли и ведем разработку японской шпионской сети.

– Сколько японцев взяли?

– Пока двоих, – сказал Гоглидзе, ожидая разноса. – Один из них офицер.

– Что ж, неплохо, – неожиданно похвалил Берия и поинтересовался: – Как с показаниями, дают?

– Упираются, но, думаю, расколем. И фактов, и свидетелей хватает.

– Только смотри, чтобы брюхо себе не вспороли.

– Мы с них глаз не спускаем! – заверил Гоглидзе и продолжил: – Кроме того, удалось нащупать интересные связи, ведут они прямо в штаб фронта. В ближайшие дни раскрутим.

– Вот как? Если что выудишь, напишешь докладную на мое имя! – потребовал Берия и замолчал.

Гоглидзе напрягся, он знал цену такому молчанию. Значит, следующий вопрос будет непростым.

– Сергей, как ты думаешь, в ближайшее время японцы начнут войну? – донеслось до него через телефонный треск.

Гоглидзе кинуло в жар. От короткого «да» или «нет» зависела не только его карьера, но и жизнь. Чтобы оттянуть время, он принялся монотонно бубнить:

– По показаниям закордонных источников и разоблаченных шпионов отмечаются отдельные перемещения японских войск у наших границ. На ряде участков наблюдается скопление…

– Сергей, кончай мямлить! Скажи прямо, японцы ударят нам в спину?! – Чувствовалось, что Берия теряет терпение.

– В ближайшее время… – У Гоглидзе перехватило дыхание, набравшись духа, он выдавал из себя: – Н-нет…

– Нет, говоришь? Уверен?

– Товарищ нарком! Лаврентий Павлович! Я… Я понимаю цену и…

– Спасибо, Сергей, что не вилял и ответил честно! – Голос Берии потеплел. – Вот что, слушай меня очень внимательно. К середине декабря… Нет, к концу ноября необходимо добыть подробные данные о численности и боевых возможностях Квантунской армии. Надо также выяснить оперативные планы ее командования. Особый интерес вызывает информация по авиации и военно-морскому флоту…

Гоглидзе ловил каждое слово. То, что требовал нарком, было на грани фантастики. Как начальник управления, он хорошо знал возможности своих подчиненных. С тем, что они имели: агентурная сеть, связи, технические средства – выше головы не прыгнуть. Поэтому он молчал.

– Сергей, ты что, язык проглотил?

– Товарищ нарком, с таким заданием лучше сразу в петлю! – невольно вырвалось у него.

– Не спеши, и без тебя найдется, кому ее на твою шею нацепить, – без тени улыбки в голосе отрезал Берия.

– Извините, ерунду сморозил! – выдавил Голидзе и взмолился: – Лаврентий Павлович, с тем, что есть в управлении, это выполнить практически невозможно.

– А теоретически? – строго спросил Берия и неожиданно сменил гнев на милость: – Ладно, сам знаю ваше положение. Но ведь можно подключить ближайшие управления?

– Ничего это не даст. Здесь нужна особая закордонная штабная агентура, а ее ни у меня, ни у них нет!

– Правильно мыслишь, Сергей! – похвалил нарком. – Я рад, что наши мнения совпадают, и уже подписал распоряжение о передаче тебе на временную связь харбинской резидентуры. У нее есть оперативные позиции в японских штабах, а руководит ею Дервиш. Ты его должен помнить по работе в Турции и Иране. Так что, думаю, и общий язык найдете, и с задачей справитесь!

– Постараюсь! – приободрился Гоглидзе.

– Ну вот и хорошо, не забывай о сроках, – предупредил Берия. – Жду доклада тридцатого ноября. Ни людей, ни средств не жалей! Не то сейчас время – война, после победы сочтемся.

– Понимаю, Лаврентий Павлович! Сделаем все, что в наших силах.

– Этого мало. Помни, вопрос лично на контроле у товарища Сталина.

Гоглидзе и так догадался, от кого исходила задача. Тщеславная мысль, что такое важное задание поручили именно ему, приятно щекотала самолюбие, но следующий вопрос заставил его спуститься с небес на землю.

– Как продвигается работа по Люшкову? Я что-то давно не слышал доклада? – спросил Берия.

Перебежчик Генрих Люшков сидел у Гоглидзе как кость в горле, не мог он его достать, и все, поэтому пришлось отделываться общими фразами:

– Ведем активный поиск, Лаврентий Павлович. Нащупываем подходы…

– Нащупывают они! Баб надо щупать! А мне Люшков живой или мертвый нужен! – Берия сорвался на крик: – Я зачем на Дальнем Востоке держу? Чтоб ты мне одно и то же талдычил? Когда ты только эту гниду придавишь? Это тебе не опер, а бывший начальник управления японцам задницы лижет! А ты – нащупываем! Позор на все НКВД, до сих пор никак отмыться не можем.