Вольф Мессинг. Видевший сквозь время - Эдуард Володарский Страница 37

– Збышек… Збышек Кучинский. – Парень пыхнул дымом и усмехнулся. – Обычно просят вывести из гетто, а вы просите… Вы хоть знаете, куда их потом угоняют?

– Как угоняют? Куда угоняют?

– Набирают партию – двести-триста человек и под конвоем угоняют из гетто. Куда – никто не знает. Думаю, расстреливают где-нибудь в лесах…

– Этого не может быть, – покачал головой Мессинг, глядя на парня страшными глазами. – Нет, нет… Зачем?

– Как сказал Гитлер, – окончательное решение еврейского вопроса, – усмехнулся Збышек.

– Вы мне поможете? Я заплачу, – сказал Мессинг.

– Тысяча марок… У вас есть?

– Есть… – подумав, ответил Мессинг.

– Учтите: на немцев нарвемся – стрелять будут. Могут убить. – Збышек испытующе смотрел на Мессинга.

– Я уже это видел, – сказал Мессинг. – А вы сами не боитесь?

– Тысяча марок – неплохие деньги, – усмехнулся Збышек. – Сейчас везде стреляют, а жить надо…

В темноте они шли по узким переулкам, сворачивали в подворотни, пересекали захламленные дворы и снова шли по переулкам. Мессинг шел за Збышеком, упираясь взглядом в его сутулую спину. Потом Збышек остановился посреди большого двора. Три старых четырехэтажных дома окружали его. Клонились от ветра ветки старых кленов и тополей. Збышек посветил фонариком вниз, нашел что-то и наклонился, потом встал на колени, вцепился пальцами, потянул. Послышался глухой металлический скрежет. Збышек с трудом приподнял и сдвинул в сторону железный люк канализации.

– Полезайте. Я за вами. Мне люк поставить на место надо.

Мессинг с трудом протиснулся в узкое отверстие, стал спускаться по лесенке, держась за железные скобы, вделанные в стену. Скоро он скрылся из виду. Збышек огляделся по сторонам, хотя в темноте ничего не было видно, и тоже полез в отверстие люка. Спустившись почти на весь рост, Збышек подтянул к себе крышку люка и, убрав голову, поставил крышку на место.

Они оказались в кромешной тьме. Мессинг спускался на ощупь, и скоро под его ногами захлюпала вода. Он шагнул в сторону, и на его место встал Збышек. Включил фонарик, посветил и медленно двинулся по туннелю, по дну которого с хлюпаньем текла вода. Мессинг пошел за ним, глядя на луч фонарика.

– Тут крыс много, – сказал Збышек. – Не наступите, а то укусить могут…

– Вы всех таким путем туда водите?

– И туда и оттуда… – отозвался Збышек. – В Варшаве теперь живут подземной жизнью.

Дальше шли молча… Вдруг впереди тоже замаячил свет фонарика. Збышек остановился, прижался к стене. Мессинг тоже прижался к стене, напряженно глядя вперед. Свет фонарика приближался, потом послышались хлюпающие по воде шаги.

– Марек, это ты? – громко спросил Збышек.

– А кто еще может быть в этой преисподней? – отозвался хриплый голос.

Они встретились, посветили друг на друга фонариками, улыбнулись. За спиной Марека стояли двое мужчин и две женщины. Одна держала на руках грудного младенца.

– Ты оттуда, а я – туда. Удачи, – сказал Збышек и первым двинулся вперед мимо беглецов.

– И тебе удачи, – отозвался Марек и тоже двинулся, только в противоположную сторону.

Проходя мимо людей, Мессинг задержал взгляд на измученном, с черными полукружьями под глазами лице женщины с ребенком на руках.

И опять они одни брели по канализации, и вновь Мессинг смотрел на луч фонарика, блуждавший во тьме, и снова прошлое шевельнулось в его памяти. Люди и события теснили друг друга…

Южная Америка, 1923 год

Мессинг спал в своем номере и отчетливо видел Лауру Ферейра… Вот она приезжает в автомобиле в свой замок… Вот поднимается по широкой лестнице. Ее встречает отец, что-то говорит ей, но слов ни Лаура, ни Мессинг не слышат. Лаура отстраняет рукой отца, проходит мимо горничной, мимо двух слуг в белых куртках и идет по широкому холлу… Вот она входит в свою спальню. Огромная кровать под широким шелковым балдахином не убрана, смятая простыня лежит на полу.

Вольф ворочался в кровати с закрытыми глазами, кажется, он спал, но веки напряженно вздрагивали. И вдруг он отчетливо прошептал:

– Не надо… не надо… – и через секунду закричал хрипло: – Не надо!

…Лаура рассеянно оглядела спальню, медленно подошла к туалетному столику с большим, в бронзовой оправе зеркалом, медленно выдвинула один из ящичков – в нем вороненым стволом блеснул кольт. Лаура взяла его, медленно провернула барабан… Поглядела на себя в зеркало… поднесла револьвер к груди… и уперла ствол как раз напротив сердца…

…Громко прозвучал выстрел. Вольф вздрогнул, проснулся и резко поднялся в постели. Ослепительное солнце било в большое окно. Вольф пошарил рукой рядом с собой, но постель была пуста. Он открыл глаза, сел и огляделся. В спальне никого не было. Никаких следов Лауры. Можно подумать, что ее ночной визит ему приснился. Он вновь огляделся: нет, не приснился. Скомканное одеяло и простыня лежали на полу, повсюду разбросана его одежда, и на рубашке – пустая бутылка из-под вина…

И вдруг накатило воспоминание: грохочущий поезд, старый контролер, смотрящий на него несчастными глазами, и умоляющий шепот:

– Не надо! – а потом отчаянный крик: – Не надо!

Вольф с силой потер ладонями лицо, поднял с полу махровый халат, оделся и медленно пошел в гостиную. Там было убрано, и на пустом столе лежала четвертушка бумаги, а сверху тонкое золотое кольцо. На бумаге значились слова: «Вот мы и повенчались. Буду любить тебя всегда. Прощай».

В дверь постучали, и Вольф едва успел спрятать в карман халата записку и кольцо. Вошел Цельмеистер:

– Дорогой мой, собирайся. Пароход уходит в два часа. Мы плывем в Рио!

Вольф Мессинг в белом свитере и белых брюках стоял на палубе океанского лайнера. С одной стороны на горизонте виднелась полоска земли, с другой – бескрайняя сине-голубая гладь, белые шапки пены над волнами, стаи птиц над водой. Откуда-то из иллюминаторов доносилась музыка. По палубе медленно прогуливались пассажиры, еще несколько человек, как и Вольф, стояли, опершись о перила борта, и задумчиво смотрели в океан.

Сзади подошел Цельмеистер, тоже облокотился о поручень и стал смотреть вдаль. Помолчав, он проговорил:

– Сейчас передали по радио… Дочь знаменитого мультимиллионера Ферейры Лаура… застрелилась сегодня утром…

Вольф повернул голову и посмотрел на Цельмейстера. Молчал и смотрел. Цельмеистер поежился:

– Что ты на меня так смотришь? По радио только что передали… Ты слышишь меня?

– Слышу.. – глухо ответил Вольф. – Лаура застрелилась. Я об этом знаю…

– Как? По радио сообщили десять минут назад, – растерялся Цельмейстер.

– Я видел ее вчера утром в отеле… мертвой… во сне видел. – Вольф с трудом выговаривал слова.