Убийство президента Кеннеди. Ли Харви Освальд - убийца или жертва заговора? - Николай Платошкин Страница 36

Освальд же помимо очевидного факта, что он очень любил свою дочь, видимо, тоже стал подозревать, что его используют. Не зря же «друг» Мореншильд говорил всем и каждому, что разрыв Освальдов является окончательным. С семьей Ли чувствовал себя увереннее. Как бы то ни было, Марина переселилась обратно к мужу 18 ноября. А 22 ноября Роберт Освальд пригласил обоих своих братьев (но не мать) к себе на День благодарения. Ли не видел Джона Пика и его жену с того времени в Нью-Йорке, когда он угрожал им ножом. Джон гадал, забыл ли его младший брат этот инцидент. Поначалу семейное торжество шло вроде нормально. Но Марина скучала (разговоры велись на непонятном ей английском языке), и она позвонила Полу Грегори, который вскоре приехал. И здесь Джон понял, что Ли ничего не забыл и не простил: он представил своего старшего брата как «сводного», хотя раньше всегда называл его просто братом. Перед отъездом к Грегори (где День благодарения завершился беседой за сэндвичами с индейкой), три брата сфотографировались. Больше они никогда уже не встретятся в полном составе, а Роберт увидит Ли в следующий раз в далласском полицейском управлении после убийства Кеннеди.

В декабре 1962 года Освальд вдруг начинает активно выплачивать долг государственному департаменту (долг Роберту он вернул в октябре). Если раньше он переводил в госдеп по 10 долларов в месяц, то в декабре, заработав 243 доллара, он переводит 190 в Вашингтон. После «подпольного» периода, по оценкам комиссии Уоррена, на руках у Освальда была сумма в 122 доллара. На 1 декабря он смог накопить 295 долларов. Почему же Освальд, ненавидевший американскую бюрократию и не любивший оплачивать счета, вдруг резко вспомнил про свой гражданский долг? Если предположить, что он стал тяготиться зависимостью от своих тайных хозяев, то Освальд хотел иметь возможность быстро покинуть США. Для этого ему был нужен заграничный паспорт, а его нельзя было получить, не выплатив долг госдепу.

Как бы то ни было, в январе 1963 года Освальд перевел в государственный департамент последние 206 долларов. И именно в декабре 1962 года Ли стал всерьез думать о возвращении в СССР, хотя еще месяц назад отзывался о Советском Союзе крайне негативно. На Новый год советское посольство в Вашингтоне получило поздравительную открытку от Ли и Марины Освальд с пожеланиями здоровья и успехов. Видимо, если Мореншильд и те, кто за ним стоял, пытались оторвать жену и ребенка от Ли, чтобы сделать его более податливым, то Освальд стал думать о переправке Марины и Джун в Советский Союз, где ни ЦРУ, ни ФБР достать их не могли.

Русская эмиграция не контактировала с Освальдами уже целый месяц (за исключением Мореншильда), когда барон неожиданно и без приглашения привез Марину и Ли на новогоднюю вечеринку в дом к эмигрантке Кате Форд 28 декабря 1962 года (впервые они пришли без Джун, для которой Мореншильды нашли бэби-ситгера на вечер). Марина была рада старым знакомым, поцеловала в щечку Буэ и стала активно поглощать еду на столе (эмигранты подумали, что бедняжка недоедает). Ли с эмигрантами особо не общался, не очень пытаясь скрыть свое презрение в их адрес. Все его внимание в этот вечер было обращено на симпатичную японку Яэко Окуй, которую привел на вечер виолончелист и эмигрант из Латвии Лев Аронсон. Окуй потом говорила, что они с Освальдом беседовали о пустяках. Особенно об икебане (Окуй имела лицензию на преподавание этого японского ремесла в США). Сама Окуй приехала в США в 1959 году как гувернантка, а позднее в Далласе стала вести дела по связям с общественностью южных штатов для сети японских магазинов «Ниппон сервисес».

Некоторые гости вспоминали, что якобы Окуй говорила с Освальдом не только по-английски, но и по-русски. Марина, улучив минуту, даже сказала мужу, чтобы тот был осторожнее в выражении своих политических взглядов. Мореншильд якобы тоже решил, что Окуй работает на какое-то правительство. Перед расставанием Окуй дала Освальду свой телефон.

В новогоднюю ночь Освальд демонстративно лег спать в 10 часов вечера. Марина, давясь слезами, написала письмо в Белоруссию своему бывшему другу Анатолию Шпанко. В письме она жаловалась, что Освальд ее не любит и что она сделала ошибку, не выйдя за Анатолия замуж (в Минске Марине не нравилось, что Анатолий плохо одевался, к тому же он был всего лишь студент без собственной жилплощади). Письмо было отослано тайком, но Марина наклеила недостаточно марок, и оно вернулось назад. Когда муж прочитал его, Марина ожидала побоев, но Освальд решил, что жена просто хочет вызвать в нем ревность. Однако самостоятельно письма писать он ей запретил: отныне Марина должна была показывать всю свою корреспонденцию мужу перед отправкой.

И в Далласе, и в Форт-Уорте Ли, как и прежде, много читал, пользуясь книгами из публичных библиотек. Тематика варьировалась от Маркса и Ленина до Гитлера («Майн кампф») и любимого Оруэлла. Освальд интересовался также детективами и фантастикой.

На работе Ли использовал приобретенные навыки для изготовления визитных карточек для себя и Мореншильда. Но сработал Освальд и пару поддельных документов, в частности удостоверение об увольнении из Корпуса морской пехоты, которое давало ему определенные льготы. Документ был на имя Алека Хиделла. Работа на фирме ему нравилась, в компании новым сотрудником тоже были довольны. Освальд написал письмо в компартию и троцкистскую социалистическую партию трудящихся с предложением помочь в производстве пропагандистских материалов. Те ответили, что в случае необходимости обратятся к нему.

Непонятно, зачем Освальд писал коммунистам. Ведь до этого он все время подчеркивал, что никогда не видел ни одного американского коммуниста, а о компартии США отзывался презрительно, тем более что компартия была просоветской организацией, а Освальд в советской системе разочаровался. Возможно, что Освальд, выполняя чье-то задание, просто компрометировал коммунистов своими письмами. В пользу такой версии говорят и контакты Освальда с Комитетом за справедливую политику по отношению к Кубе. Но об этом позже.

14 января 1963 года Освальд устроился на вечерние курсы машинописи. Он явно стремился приобрести дополнительные навыки.

А 28 января 1963 года, только-только переведя последний взнос в государственный департамент, Освальд выписал по почте из Лос-Анджелеса на имя Алека Хиделла револьвер смит-вессон 38-го калибра с укороченным стволом за 22 доллара. Из этого оружия 22 ноября 1963 года он якобы убьет полицейского Типпита. Зачем Освальду понадобился револьвер? Некоторые исследователи считают, что Освальд тогда уже работал на ФБР и специально заказал оружие по почте из другого штата, потому что как раз в то время специальный сенатский комитет расследовал злоупотребления при анонимных заказах оружия по почте. Причем среди объектов дознания была и фирма, где заказал свой пистолет Ли. Но если Освальд опять играл роль подсадной утки, то почему после успешного заказа оружие не использовали при прямой даче показаний для компрометации проштрафившейся компании?

Скорее всего, Освальда попросили приобрести пистолет, чтобы потом его «подставить» (как, собственно, и произошло 22 ноября 1963 года в Далласе). Для оправдания, может быть, и использовали предлог участия в сенатском расследовании недобросовестных фирм. Освальд, однако (к своим хозяевам он всегда относился с опаской), решил приобрести пистолет на чужое имя и для собственной самообороны. Те, кто считает, что уже тогда Освальд замышлял кого-то убить, не учитывают того обстоятельства, что Освальд был человеком очень скрупулезным и обстоятельным. Он не стал бы стрелять из оружия ближнего боя, что фактически гарантировало его задержание полицией. К тому же если Освальд и стрелял в Кеннеди 22 ноября 1963 года, то ведь не из пистолета!