Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона - Джеральд О'Фаррелл Страница 36

В те времена многие выражали недовольство обстановкой маниакальной таинственности, окружавшей деятельность лаборатории, в которой работали Мейс и Лукас. Мейс был правой рукой Картера и хорошо знал, что происходит в гробнице, а Лукас, талантливый химик из Манчестера, держался в стороне от всего, что не касалось непосредственно работы. Однако, как мы уже видели, обстановка секретности являлась для Картера ключевым требованием, поскольку он стремился к тому, чтобы желающие его разоблачить не могли слишком близко подойти к правде.

В книге «Гробница Тутанхамона», в которой он рассказывает о своем открытии, Картер уподобляет разборку предметов в передней комнате игре в бирюльки, которая, как известно, заключается в том, что играющие должны уложить один на другой как можно больше брусков, не передвигая их. «Их [сокровищ] было так много, что оказалось практически невозможно передвинуть один предмет, не опасаясь серьезно повредить несколько других. В некоторых случаях они были настолько тесно составлены, что приходилось с помощью сложной системы блоков и подпорок удерживать некоторые предметы на месте, пока выносились другие»17.

Вообще, в серии своих книг Картер преподносит собственные предположения так, будто они являются неоспоримыми фактами. Так, он постоянно говорит о ворах, забравшихся в древности в гробницу через узкий лаз, словно это, действительно, имело место. Лично я убежден в том, что это событие не имело места. Любопытно, что Картер сначала утверждал, что погребальная камера оставалась в том виде, в котором ее оставили после похорон фараона, так как она была скрыта за стеной, однако потом вдруг начал говорить, что воры побывали во всех помещениях гробницы. Но если бы грабители там побывали, то они непременно обворовали бы позолоченные ковчеги. В «Гробнице Тутанхамона» Картер заявляет, что воры оставили нетронутыми ковчеги, в которых находился внутренний саркофаг, выполненный из желтого кварцита, хотя и взяли множество предметов из небольшой сокровищницы. Правда, он тут же отмечает, что, пытаясь «забраться» в ковчег, «незваные гости» немного повредили у него двери. Тот факт, что древние грабители не обокрали ковчеги даже после того, как обнаружили их, явно доказывает, что единственными «незваными гостями», вторгавшимися в гробницу, были Картер и его люди.

В другом месте книги Картер замечает, что, если бы они не обнаружили сломанные печати на дверях и лаз, который вел в гробницу, то он мог бы подумать, что неразбериха, царившая в передней, «осталась со времен похорон из‑за обычной на Востоке беспечности». И опять немыслимо даже на секунду представить, что жрецы, хоронившие фараона, считавшегося богом, могли оставить его в вечности в окружении жуткого хаоса. Большего святотатства и придумать нельзя! Проводы фараона в загробный мир представляли собой священную церемонию, совершавшуюся со всем мыслимым и немыслимым почтением, которое древние египтяне только могли оказать своему усопшему владыке. Все размещалось раз и навсегда на установленных местах, и жрецы тщательно следили за тем, чтобы соблюдались мельчайшие детали.

Картер часто говорит о предметах, которые, по его мнению, древние грабители взяли с собой. Так, в частности, он упоминает о позолоченном деревянном пьедестале, на котором даже сохранились отпечатки ступней статуэтки, находившейся на нем. Сама статуэтка исчезла. По словам Картера, она явно была изготовлена из чистого золота и, возможно, «весьма похожа на золотую статуэтку Тутмоса III в образе Амона — Ра, которая находится в коллекции лорда Карнарвона». Пожалуй, можно с уверенностью утверждать, что эта маленькая статуэтка, считавшаяся гордостью коллекции лорда, а сейчас хранящаяся в Метрополитен — музее, появилась из гробницы Тутанхамона еще до официального объявления о ее открытии. Картер также утверждает, что «многие золотые предметы грабители просто не заметили». Но дело тут в другом. Все самое ценное вынесли из гробницы тайком и затем продали, а оставшиеся сокровища просто служили для отвода глаз.

Картер часто предупреждал вопросы, которые могли появиться у других специалистов по поводу различных странностей, тут и там встречавшихся в гробнице. В своих книгах археолог постоянно указывал на эти нестыковки и говорил о том, что они и для него представляют немалую загадку. Так, он сообщил своим читателям, что найденная им гробница вовсе не похожа на остальные гробницы Фиванского некрополя и довольно просто устроена. Картер отметил, что она ориентирована совершенно стандартным образом, имеет обычные для таких помещений росписи, а по четырем сторонам ее располагаются четыре магических фигуры.20 Однако, несмотря на то, что ориентирована гробница нормально, ковчеги в ней находятся не на месте. Они должны быть установлены фасадом в направлении Царства мертвых, то есть на запад. Но если бы они стояли именно так, то у многих возник бы вопрос, что находится за западной стеной гробницы? А поскольку ковчеги стояли фасадом на восток — к сокровищнице, — вопрос отпадал прежде, чем его кто‑нибудь задаст.

Картер также утверждал, что передняя комната и погребальная камера представляли собой единое помещение, разделенное посередине стеной (которую он сам же и построил). Однако он никогда так и не объяснил, как могло получиться, что пол в одной камере более чем на метр ниже, чем в другой. Мне же представляется, что пол в передней комнате имеет другой уровень просто потому, что она изначально не была частью гробницы Тутанхамона. Как и стена, разделявшая переднюю комнату и погребальную камеру, такой пол мог быть плодом творчества самого Картера. Когда он говорит о разделительной стене, то высказывает предположение, что ее, скорее всего, построили сразу после погребения фараона, после чего жрецы, покидая гробницу, запечатали вход в нее. Конечно, это не так. Это сделал сам Картер. Далее археолог утверждает, что из‑за плохих условий штукатурка и росписи внутреннего убранства очень пострадали. Это утверждение верно в отношении одной стены святилища, той самой, что разделяла переднюю комнату с погребальной камерой. Далее Картер признает, что изображения на стене были выполнены «в очень грубой манере». Надо полагать, что Картеру очень не хотелось хулить плоды собственного труда, однако ему пришлось это сделать прежде, чем кто‑нибудь задал бы вопрос: а почему, собственно, древние египтяне выполнили росписи столь небрежно?

Описывая беспорядок, царивший в боковой комнате (кладовой), Картер отмечает: «Это место выглядело так, словно ему специально придали отпечаток какой‑то театральности для того, чтобы вызвать состояние замешательства у незваных гостей». В гробнице, действительно, с большим мастерством создали атмосферу неестественной театральности, только сделал это сам Картер. И именно для того, чтобы вызвать чувство недоумения у посетителей. Надо сказать, ему это удалось в полной мере, наряду со всеми прочими его затеями. Однако здесь следует на мгновение остановиться, чтобы сделать одно заявление. Я убежден, что, занимаясь всеми этими хитроумными приготовлениями к предстоящему «шоу», Картер и Карнарвон обнаружили нечто такое, что поставило их в тупик, поскольку никто из них не знал, как теперь с подобной находкой поступить.

За те десять лет, пока опустошали гробницу и изучали найденные в ней предметы, Говард Картер и лорд Карнарвон столкнулись с какой‑то тайной. И эта тайна только добавила дополнительные хитросплетения в паутину лжи и уверток, которая все разрасталась вокруг четырех помещений, вырубленных в скальном массиве. Цепь этих таинственных находок, в конце концов, привела через несколько месяцев после открытия гробницы к убийству Карнарвона и некоторых других участников этой драмы. И вот эти‑то преступления и стали подлинным «проклятием фараона».