Лукреция Борджиа - Женевьева Шастенэ Страница 36

Как это ни странно, но именно кардинал Асканио Сфорца, когда-то устроивший первый брак Лукреции со своим племянником, а теперь преданный душой и телом неаполитанскому королю, представил Алонсо окружению во время церемонии помолвки 20 июня 1498 года в Ватикане.

В первых числах июля принц Арагонский в сопровождении тридцати всадников, в одежде с ватиканской символикой, подъезжает к Риму по Аппиевой дороге, в древности носившей название Regina viarum («королева дорог»), поскольку была вымощена плитами, вырубленными из застывшей лавы в Альбанских горах. Проходя по ней в Италию и обратно, французы повредили ее, и от этой дороги осталось только название, так сильно она была разбита. Аппиева дорога, утопавшая в жарком мареве и пыли, была вся запружена господскими паланкинами, мулами, готовыми рухнуть под тяжестью тюков с тканями или мешков с зерном. По дороге грохотали тележки с наваленными на них глыбами мрамора, только что добытого на соседних холмах. Поэтому эскорт жениха, движущийся строго по расписанию, сталкивался с большими трудностями, прокладывая себе дорогу. Тоска молодого герцога Бишелье усиливалась с каждым шагом, приближавшим его судьбу. Он был сыном Альфонсо II, и поэтому его семейство продавало его папе.

Когда они проезжали мимо гробницы Цецилия Метелла, воздвигнутой в I веке нашей эры, его наставник Брандолини указал ему на фриз с черепами быков — животных, символизирующих Борджа. Показались развалины цирка Максенция и ворота Либитины, откуда когда-то рабы выносили мертвецов; эти руины напоминали о жестоких играх древности, на смену которым пришли другие игры.

По мере того как продвигались вперед его носилки, молодой человек наблюдал, как следом за развалинами языческого Рима возникали первые признаки христианства, к примеру маленькая церковь «Domine quo vadis», показавшаяся слева. Вскоре, когда среди высоких приморских сосен возникли Капуанские ворота (сегодня — ворота Сан-Себастья-но), красноватые в лучах заходящего солнца неаполитанцы вздохнули с надеждой. Дальше им пришлось двигаться по лабиринту узких кривых улочек, по изрытым площадям, заваленным мусором. Внезапно перед ними возникли Термы Каракаллы с их циклопическими стенами, затем кавалькада достигла центра города, и перед ними справа открылся Колизей, а слева их ждало удручающее зрелище — Палатинский холм, а на нем — строения эпохи Империи, превратившиеся в руины. На Форуме возвышались всего лишь четыре колонны и, среди бесчисленных обломков, Константинова Арка.

Арагонская свита переезжает через деревянный мост, перекинувшийся через грязные воды Тибра, и двигается вдоль замка Святого Ангела. За поворотом на соседнюю улочку путешественники увидели дворец Санта-Мария-ин-Портику, освещенный факелами. Сегодня вечером здесь ничто не напоминало о том великолепии, с каким пять лет назад здесь был встречен Джованни Сфорца. В честь молодого супруга не устраивали никаких торжеств, однако отсутствие церемоний его отнюдь не раздражало.

Алонсо, который был на год моложе Лукреции, побаивался встречи с ней. Каково же было его изумление, когда перед ним предстала молодая женщина, наделенная невыразимым очарованием, somma bellezza e somma bonita, откинувшаяся на шелковые подушки и оживленно беседовавшая с молодыми римлянками. Пышные складки ее платья, сжатые с двух сторон, топорщились, и казалось, будто она выглядывает из раковины, а ее длинные волосы золотились, как спелая пшеница. В мягких интонациях ее голоса еще слышалась детская непосредственность, да, она еще сохранилась, несмотря на все несчастья.

Когда Лукреция увидела своего будущего мужа, она, по словам очевидцев, влюбилась в него с первого взгляда. От волнения она потеряла дар речи. Ее щеки залились румянцем, глаза наполнились слезами, и она бросилась в объятия принца Арагонского.