Лев Троцкий - Георгий Чернявский Страница 36

Письма Наталье следовали одно за другим. Они были бережно сохранены и через много лет включены в книгу ее воспоминаний. 12 января: «На каждой станции наш вагон окружают жандармы, а на крупных станциях их еще дополняет горная полиция… Только два рода людей охраняются таким образом: «государственные преступники» и самые выдающиеся министры». 26 января: «Нам сказали, что между Березовом и Обдорским наши сани будут идти на оленях». ^[244]

В Тюмени арестантов действительно дальше отправили на санях. Путь шел по замерзшей Оби. Лев продолжал отчитываться перед Натальей: «Каждый день мы последнее время продвигаемся на 90–100 верст к северу, т[о] е[сть] почти на градус… Каждый день мы опускаемся еще на одну ступень в царство холода и дикости». ^[245] На тридцать третий день пути ссыльные оказались в городе Березове, куда когда-то был сослан сподвижник Петра I князь Меншиков. Здесь конвойные совсем расслабились, полагая, что побег невозможен — санный путь лежал по Оби, вдоль телеграфной линии. Уверенность, что попытка побега была бы моментально пресечена, была всеобщей.

Тем не менее Троцкий вздумал попытать счастья, понимая, что с места назначения бежать будет намного труднее. Он консультировался со ссыльным Ф. Н. Рошковским, работавшим в Березове землемером, отличавшимся хорошим знанием местных условий и практической хваткой. Он убедил Троцкого, что есть более опасный, но и более надежный путь бегства, чем по обычному тракту. ^[246] Можно было бы попытаться поехать на запад, по реке Северная Сосьва, недалеко от впадения которой в Обь находился Березов, по течению добраться до Уральского хребта, а далее на оленях до горных заводов, там сесть на узкоколейку и доехать до магистральной железнодорожной линии.

Рошковский предупреждал о рискованности задуманного: «Никакой полиции на протяжении тысячи верст, ни одного русского поселения, только редкие остяцкие юрты, о телеграфе нет и помину, нет на всем пути даже лошадей, тракт исключительно олений. Полиция не догонит. Зато можно затеряться в пустыне, погибнуть в снегах». ^[247]

Решение, однако, было однозначным — бежать из Березова. Троцкий симулировал болезнь — у него якобы разыгрался приступ. Как разыграть спектакль болезни, Льва научил его товарищ по ссылке доктор Фейт. Накануне выезда этапа из Березова Троцкий сообщил о болезни начальнику караула, который разрешил остаться в местной больнице. Сохранилось письмо уездного исправника местному врачу от 12 февраля 1907 года, с которым к нему был направлен ссыльный Бронштейн, страдающий, по его заявлению, болезнью седалищного нерва. Исправник просил засвидетельствовать состояние здоровья и установить, может ли Бронштейн быть «отправлен теперь же на место водворения — село Обдорское». ^[248] Авантюра прошла успешно — врач подтвердил болезнь и счел возможной задержку Троцкого. Стражники были спокойны — человеку с невыносимой болью бежать невозможно. Рошковский снабдил шубой, меховыми чулками, пимами, рукавицами, нашел проводника — зырянина, горького пьяницу, но ловкого и бывалого, на которого можно было положиться. ^[249]

В намеченный день побега в Березове ставился любительский спектакль. Это было событие, на котором присутствовала вся местная «знать». Троцкий появился в казарме, где давали представление, бодро сообщил местному исправнику, что чувствует себя лучше и сможет в ближайшее время выехать к месту ссылки. Вслед за этим он покинул казарму, переоделся у Рошковского и отправился в обусловленное место. 21 февраля местные полицейские власти доложили начальству, что Бронштейн скрылся вместе с крестьянином Вонифатием Батмановым. ^[250]

Поездка длилась неделю. По мере приближения к Уралу появлялись поселения и встречные обозы. Троцкий выдавал себя за инженера из полярной экспедиции барона Толля. Сама эта версия была легкомысленной, ибо последняя экспедиция Эдуарда Васильевича Толля 1900–1903 годов уже давно завершилась, а сам Толль пропал без вести в 1902 году.

Однажды предприятие Троцкого чуть не сорвалось, так как Лев натолкнулся на какого-то человека, раньше участвовавшего в экспедиции Толля. Человек этот набросился с расспросами. К счастью, собеседник Льва был пьян и усилить это его состояние не представляло труда, чем Троцкий воспользовался, расставшись с припасенной бутылкой рома. Далее без особых приключений Троцкий добрался до магистрали, откуда дал закодированную, но легко понятную жене телеграмму. Он знал, что в это время она находилась в Териоках, финском курортном местечке. Ей назначалась встреча «на узловой станции», и Наталье, очевидно, было известно, какую станцию муж имел ввиду.

К этому времени Наталья успешно разрешилась от бремени, родив сына, которого назвала в честь отца Львом. Когда Лев Львович Седов вырастет, он станет одним из главных помощников отца в оппозиционной деятельности против сталинского руководства ВКП(б) и СССР, а затем и в эмиграции. Но об этом речь впереди.

Пока же Наталья, оставив ребенка на попечение знакомым, отправилась в путь. Встреча произошла на узловой станции Сонино, откуда супруги направились в Петербург. Наталья вспоминала (этот фрагмент цитировал Троцкий в своих мемуарах): «Меня поражала свобода и непринужденность, с которой держал себя Л[ев] Д[авидович], смеясь, громко разговаривая в вагоне и на вокзале. Мне хотелось его сделать совсем невидимым, хорошенько спрятать; ведь за побег ему грозили каторжные работы. А он был у всех на виду и говорил, что «это-то и есть самая надежная защита». ^[251] Поистине безответственными, если не тупыми были царские чиновники и фигуранты карательных служб, если допускали частые и дерзкие побеги политзаключенных!

Супруги отправились в Финляндию, где Троцкий возобновил контакты с Мартовым и Лениным. Вместе с женой и крохотным Левой-младшим Троцкий поселился в поселке Огльбю, пригороде Гельсингфорса. Здесь он написал отчет о том, что было им пережито в последние месяцы, который вскоре вышел в Петербурге под названием «Туда и обратно». Брошюра стала литературной и политической сенсацией. Правая пресса негодовала по поводу беспомощности полицейских властей — председатель Петербургского совета, приговоренный к вечному поселению за полярным кругом, бежал, даже не прибыв на место назначения! За книжку Троцкий получил гонорар, который дал возможность нелегально выехать за границу.

Тем временем Лейбу Бронштейна жандармы искали повсюду. Вначале был направлен секретный циркуляр исправникам Тобольской губернии с требованием о его задержании. ^[252] Вслед за этим разыскные действия распространились на всю территорию России и за ее пределы. В полицейском досье 1907 года значилось, что жена Бронштейна находится в ссылке, а дочери Зинаида и Нина пребывают в деревне Яновка Елисаветградского уезда Херсонской губернии, ^[253] и, по-видимому, следовало проверить, не окажется ли он там. Формально розыски проводились по крайней мере до 1914 года. В документе 1912 года перечислялись следующие приметы политического преступника: «Рост 2 аршина 6 ^[254] Д вершка, телосложения среднего, волосы, усы, брови, борода темно-каштановые, вьющиеся, глаза голубые, близорук, носит пенсне, лоб выпуклый, нос орлиный, лицо четырехугольное, губы полные, подбородок широкий с ямкой посредине, держится прямо». ^[255] В ноябре 1914 года тюремное отделение Тобольского губернского управления сообщало березовскому уездному исправнику, что Бронштейн и несколько других лиц «до сего времени не разысканы, и где находятся они в настоящее время, сведений нет». ^[256]