Великий Столыпин. "Не великие потрясения, а Великая Россия" - Сергей Степанов Страница 36

П.А. Столыпин говорил, что его пребывание в Гродно походило «на прекрасный сон и как сон оно было слишком коротковременным». Он пробыл гродненским губернатором всего восемь с половиной месяцев. В феврале 1903 г. Столыпина вызвал министр внутренних дел В.К. Плеве. Министр объявил, что посылает его в Саратов. Назначение губернатора являлось прерогативой императора, но Плеве в своем министерстве вел себя полным хозяином. Некогда Столыпины владели имением в Саратовской губернии, потом оно было продано и связи с Поволжьем утрачены. Поэтому Столыпин попросил оставить его в Гродно, рядом с Колноберже и поместьями родственников. Плеве ответил суровой отповедью: «Меня ваши личные и семейные обстоятельства не интересуют, и они не могут быть приняты во внимание, я считаю вас подходящим для такой трудной губернии и ожидаю от вас каких-либо деловых соображений, но не взвешивания семейных интересов» ^[121].

Столыпин с тяжелым сердцем был вынужден подчиниться предложению, сделанному в форме приказа. Плеве недаром назвал Саратовскую губернию трудной. Обширная территория с многонациональным населением, малоземельные крестьяне по соседству с богатейшими помещиками, имевшими черноземные угодья, десятки тысяч всегда готовых к волнениям грузчиков в волжских портах – все это создало губернии печальную славу. Как раз в это время у Столыпиных родился долгожданный сын Аркадий, и семья губернатора надолго задержалась в Колноберже. Столыпин сообщал жене о том, как идет ремонт губернаторского дома в Саратове: «Дутик сладкий, сейчас из дому – все тороплю, тороплю. И все разные досады: в классной не хватает 9 кусков обоев, из Москвы не высылают дверных ручек и т.п.». О служебных делах он сообщал скупо: «Что Тебе писать про себя? Кроме службы, ничего… Приходится очищать полицию и всех подтягивать. Завтра воскресенье – еду дня на два в уезд тоже пробирать полицию». Еще одно письмо: «Теперь у меня 3 дня очень занятых – созываю съезд исправников. В воскресенье буду их кормить завтраком: 10 исправников, полицмейстер, 2 советника, Кнолль, чиновн[ик] особ[ых] поруч[ений], вице-губернатор. Придется из гостиницы брать посуду и лакея. Скучно все без Тебя». Между прочим, губернатор жаловался жене на нехватку денег: «Я боюсь тратить лишнее. Тут все так дорого, или я неумел. Вчера обедало 2 человека и счет поваришки 9 р[уб]. 65 к[оп]. А обед из 4 блюд и пирожное, компот из яблок с черносливом» ^[122].

1904 год принес войну на Дальнем Востоке. Столыпин старался пробудить в своих подчиненных дух патриотизма. Под покровительством губернатора был организован отряд Красного Креста, отправившийся на театр военных действий. Столыпин призывал жертвовать на помощь раненым воинам, произносил речи о том, что каждый сын России обязан встать по зову сердца на защиту Родины. Но в кругу семьи он, по воспоминаниям старшей дочери, откровенно говорил, что русский мужик не может идти радостно в бой за какой-то неведомый ему Порт-Артур на краю света: «Грустна и тяжела война, не скрашенная жертвенным порывом». 8 марта 1904 г. саратовский губернатор был принят императором Николаем II. Аудиенция у императора считалась величайшей честью, но примечательно, что Столыпин сообщал об этом жене без всякого верноподданнического пафоса: «Дорогая зазнобушка моя, пишу Тебе после завтрака. Утром представляли Государю, который был крайне ласков и разговорчив: говорили про губернию, про пробудившийся патриотизм, спрашивал про Сашу. Закончил уверенностью, что все в губернии при мне пойдет хорошо. Вчера получил Твое письмо, в котором Ты пишешь про синюю юбку Мате. Постараюсь все сделать» ^[123].

Совсем иначе Столыпин описывал проезд Николая II через станцию Кузнецк Саратовской губернии в конце июня 1904 г. Царский поезд сделал остановку всего на десять минут, но это событие всколыхнуло губернию. Все хотели представится императору, попасть в число счастливчиков, которых представлял царю губернатор. На следующий день Столыпин писал жене: «Все еще восторг от проезда Государя не прошел. Народ стоял на несколько верст по пути и кричал «ура», а Государь у окна кланялся… О том, что монархические чувства тут сильны, можешь судить по тому, что г-жа Билетова после рукопожатия Государя сейчас же надела перчатку, чтобы как можно дольше не мыть руки, а к жене предводителя подошел студент, прося поцеловать руку, которую пожал Государь. Если бы Государь проехал даже по Балашовскому уезду, он увидел бы, что народ в огромном большинстве царелюбив и самоотверженно предан». Николай II принял саратовского губернатора в царском поезде. Столыпин писал жене: «…я никогда не видел его таким разговорчивым. Он меня обворожил своею ласкою. Расспрашивал про крестьян, про земельный вопрос, про трудность управления. Обращался ко мне, например, так: «Ответьте мне, Столыпин, совершенно откровенно». Поездкою своею он очень доволен и сказал: «Когда видишь народ и эту мощь, то чувствуешь силу России». Но всего в письме и не напишешь. В заключение Государь мне сказал: «Вы помните, когда я Вас отправлял в Саратовскую губернию, то сказал Вам, что даю Вам эту губернию «поправить», а теперь говорю – продолжайте действовать так же твердо, разумно и спокойно, как до сего времени» ^[124]. Царь не отдавал себя отчета в том, что в империи далеко не все так спокойно, как хотелось бы властям. Всего через полгода в стране разразилась революция, поставившая под удар существование монархии.

1905 год начался с Кровавого воскресенья 9 января и был продолжен убийством 4 февраля великого князя Сергея Александровича. Террорист Янек Каляев подкараулил великого князя на территории Кремля и метнул бомбу в его карету. Самым страшным было сочувствие общества этому убийству. Москвичи весело шутили, что Сергей Александрович впервые в жизни «пораскинул мозгами». Столыпин испытывал совершенно иные чувства, которыми поделился с женой: «Уехал я из Москвы под грустным впечатлением, проехав мимо места убийства великого князя». Морское сражение у острова Цусимы, в котором погибла 2-я Тихоокеанская эскадра под командованием адмирала З.П. Рожественского, было воспринято революционной частью общества как приговор царизму. Цусима повергла Столыпина в глубокую печаль. Он писал жене: «Какое горе – поражение Рожественского. Конец всему! И ведь подумать только, есть такие русские, которые радуются этому факту» ^[125].

Неудачи в Русско-японской войне привели к быстрому развитию внутриполитического конфликта. Интересно сопоставить два всеподданнейших отчета саратовского губернатора за 1903 и 1904 гг. В первом из них Столыпин докладывал императору Николаю II о благополучном положении во вверенном ему крае. Нарушения порядка редки и своевременно пресекаются: «Агентурным путем были получены сведения, что в селе Шепелевке, где произошло 12 поджогов, образовался кружок, собирающийся для чтения преступных изданий и задавшийся целью жечь землевладельца. Немедленно прибыв в с. Шепелевку с отрядом 40 казаков, я собрал сход и арестовал всех 16 человек заподозренных». Губернатор отмечал, что беспорядки наблюдаются главным образом там, где крестьянин не может выбиться из нищеты. При этом он различает причины нищеты татарского и русского населения. Подавленность экономического положения татар, по мнению губернатора, объяснялась «их распущенностью и леностью». Наделы они сдавали в аренду, «на лето отправляются с семьями бродить за Волгу, а зиму отдыхают дома. Причем с них и повинности взыскать невозможно, так как кроме самовара и подушек с перинами у них ничего нет». Совершенно другая причина бедности, утверждал Столыпин, у русских крестьян. Их бедой являлось малоземелье: «Крестьяне только при полных урожаях всех хлебов покрывают сбором урожая все свои потребности, а малейшие колебания в сторону неурожая вызывают нужду» ^[126].