Путешествие по всему миру на "Буссоли" и "Астролябии" - Жан Франсуа Лаперуз Страница 36

Наше положение было неизмеримо лучше. Команды наших кораблей были в добром здравии. В Чили мы погрузили на борт все, что нам могло понадобиться в течение нескольких месяцев, и желали от этих людей лишь одного: чтобы они позволили нам помочь им. Мы привезли им коз, овец и свиней. У нас были для них семена апельсина, лимона, хлопчатника, маиса и, вообще говоря, всех видов растений, которые могли бы прижиться на их острове.

После высадки нашей главной заботой было создание оцепления из вооруженных солдат, выстроенных по кругу. Мы повелели туземцам покинуть это место и поставили там палатку. Затем я приказал выгрузить на берег подарки, предназначенные для них, а также различных животных. Я недвусмысленно запретил солдатам стрелять в особо беспокойных туземцев и даже пытаться отогнать их с помощью приклада, поэтому вскоре солдаты испытали на себе алчность островитян, число которых все возрастало. Их было уже не менее восьми сотен, и среди них было около ста пятидесяти женщин.

Лица большинства женщин были приятны. Они были готовы предложить свои ласки каждому, кто пожелал бы сделать им подарок. Туземцы знаками убеждали нас впустить женщин: некоторые из них пытались изобразить удовольствия, какие они могли бы нам доставить. От зрителей их отделяло лишь простое покрывало из местной ткани. И пока женщины заигрывали с нами, мужчины снимали с нас шляпы и вытаскивали платки из карманов. Похоже, все были соучастниками воровства, потому что как только они совершили его, то мгновенно разбежались в разные стороны, словно стая птиц. Однако увидев, что мы не пытаемся использовать мушкеты, они вернулись через несколько минут. Они снова начали предлагать нам свои ласки, выжидая удобного случая, чтобы совершить новую кражу. Подобные проделки продолжались все утро.

Вечером мы должны были отплывать, поэтому у нас не было времени, чтобы заняться их воспитанием. Мы решили развлечься уловками, к которым прибегали островитяне, чтобы обокрасть нас. Чтобы устранить любой повод к насилию, которое могло бы привести к губительным последствиям, я повелел им вернуть солдатам и матросам шляпы, унесенные ими. Туземцы были безоружны. Лишь у троих или четверых из всего большого числа были своего рода деревянные дубинки, но совсем не устрашающие. Как казалось, некоторые обладали властью над другими — я принял их за вождей и раздал им медали, которые повесил каждому на шею на цепочке. Однако вскоре я убедился, что именно эти туземцы и были самыми отъявленными воришками. Хотя они притворились, что гонятся за теми, кто утащил наши платки, было легко видеть, что они не намереваются догнать их.

У нас оставалось от восьми до десяти часов пребывания на острове, и мы не желали потратить это время напрасно. Я доверил охрану палатки и всего нашего имущества мсье Д’Эскюру, моему первому лейтенанту, как и командование всеми солдатами и матросами, которые были на берегу.

Мы разделились на два отряда. Первый, подчиняющийся мсье де Ланглю, должен был проникнуть в глубь острова настолько далеко, насколько будет возможно, посеять семена в местах, которые покажутся наиболее благоприятными для прорастания, исследовать почву, растения, земледелие, численность населения, памятники и вообще все, что может быть интересного у этого столь необычного народа. Те, кто чувствовал в себе силы пройти пешком большое расстояние, присоединились к этому отряду. Мсье де Лангля сопровождали мсье Дажеле, де Ламанон, Дюше, Дюфрен, де ла Мартинье, отец Ресевер, аббат Монже и наш садовник. Второй отряд, который возглавил я, должен был осмотреть статуи, постаменты, дома и угодья островитян в пределах одного лье от нашего лагеря.

Рисунки этих статуй, выполненные мсье Ходжесом, очень неточно передают те, которые мы видели. Мсье Форстер полагает, что эти статуи — творение народа более значительного, чем тот, которые ныне населяет этот остров. Однако его мнение кажется мне необоснованным. Самые большие из этих грубо изготовленных бюстов, стоящих на постаментах, которые мы обмерили, насчитывали не более шестнадцати футов шести дюймов в высоту, семь футов шесть дюймов в ширину на уровне плеч, три фута в толщину в средней части, шесть футов в ширину и пять футов в толщину у основания. Эти бюсты, говорю я, вполне могли быть творением народа, ныне населяющего этот остров, и его численность, я полагаю, и без преувеличения, может составлять две тысячи человек.

Количество женщин, как мне представляется, почти равно количеству мужчин, и я видел столько же детей, сколько увидел бы в любой другой стране. И хотя среди тех двенадцати сотен туземцев, кого привлекло наше прибытие, было не более трехсот женщин, я могу заключить отсюда лишь то, что большинство женщин остались дома, потому что они либо более робки, либо были более заняты хозяйством и детьми, чем те островитяне-мужчины, которые пришли посмотреть на наши корабли со всех концов острова. И мы видели лишь тех женщин, которые жили недалеко от бухты.

Отчет мсье де Лангля подтверждает это мнение. В глубине острова он встретил множество женщин и детей. И мы все посетили те пещеры, где, как предположили мсье Форстер и некоторые офицеры капитана Кука, могли скрываться женщины. Это — подземные жилища, устройство которых я вскоре опишу. Мы обнаружили в них маленькие вязанки сухой травы, из которых самая большая была не более пяти футов в длину и шести дюймов в поперечнике. Впрочем, мы не можем подвергать сомнению то, что туземцы скрывали здесь своих женщин, когда капитан Кук посетил их в 1772 году, однако я теряюсь в догадках, в чем была причина этого. Мы должны благодарить капитана Кука за его великодушное обращение с этими людьми: вероятно, именно этому мы обязаны доверием, которое они проявили по отношению к нам и которое позволило нам точнее оценить их численность.

Все уцелевшие статуи, очень правдоподобно зарисованные мсье Дюше, кажутся весьма древними. Они расположены, судя по всему, на местах захоронений — большое количество человеческих останков обнаруживается рядом. Нынешняя форма правления на острове, вероятно, настолько уравняла всех островитян, что среди них более нет вождя, достаточно властного, чтобы принудить большое число людей возвести статую в память о нем. Сейчас этих колоссов заменили маленькие груды камней в виде пирамиды, у которых верхние камни побелены известью. Возведение подобного мавзолея на берегу моря потребует часового труда одного человека. Один туземец, улегшись на земле, ясно дал нам понять, что эти камни прикрывают могилу. Воздев руки к небу, он, очевидно, хотел выразить свою веру в загробную жизнь.

Признаюсь, поначалу я не принял такого толкования — я полагал, что туземцы хотят выразить нечто весьма далекое от подобной идеи. Однако когда я увидел, что этот знак повторяют многие, и узнал от мсье де Лангля, который совершил поход во внутреннюю часть острова, что он видел то же самое, я более не сомневаюсь в этом и полагаю, что все офицеры и ученые согласятся со мной. Впрочем, мы не обнаружили следов какого-либо культа. Я не думаю, что кто-то мог бы назвать эти статуи идолами, хотя туземцы проявляли своего рода почтение к ним.

Эти колоссальные бюсты, размеры коих я уже приводил, показывают очень незначительный прогресс туземцев в скульптуре. Они изваяны из вулканического камня, известного натуралистам под названием лапилли: это камень настолько хрупкий и легкий, что некоторые из офицеров капитана Кука посчитали его искусственным и образованным из подобия известкового раствора, затвердевшего на воздухе. Не сохранилось каких-либо свидетельств, способных разъяснить, каким образом удалось туземцам поднять столь большую тяжесть без точки опоры. Однако этот вулканический камень очень легок, а рычаги длиной пять или шесть туазов с подложенными под них камнями, как вполне убедительно предполагает капитан Кук, смогли бы поднять и более значительную тяжесть. Ста человек было бы достаточно для этой работы: для большего числа строителей просто не нашлось бы места.