История ислама. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов - Август Мюллер Страница 36

Выступили тогда из рядов первые мужи Мекки: Шейба и Утба со своим сыном Аль-Валидом — и стали вызывать охотников на единоборство: ранее они отговаривали от дальнейшего наступления и были осмеяны; теперь хотели показать, что ими руководила не трусость, а предусмотрительность. Три ауса поспешили на вызов, но пророк махнул рукой, повелевая им отступить. Кому же, как не его беглецам, принадлежало право первым сразиться за ислам. Тотчас же выступили из рядов Хамза, Алий и Убейда Ибн Аль-Харис, из дома Мутталиб, один из старейших последователей Мухаммеда. Самыми младшими с обеих сторон были Алий и Аль-Валид, они и начали борьбу, но вскоре пал последний, раненный смертельно. Выдвинулся Утба, спеша отомстить за смерть сына, но и его вскоре поразил меч Хамзы. Борьба между Шейбой и Убейдой длилась долго; старые, испытанные воины, выжидали они предусмотрительно случая нанести противнику решительный удар; наконец мекканцу посчастливилось отсечь у противника ногу ^[86]. Убейда пал, но на помощь к нему уже летели Алий и Хамза: они живо расправились с Шейбой и успели оттащить за фронт тяжелораненого товарища. Ужасный результат единоборства подействовал на курейшитов удручающим образом. Но и между ними нашлись люди храбрые, воспылавшие надеждой отомстить врагу. К полудню закипел общий бой. Несмотря, однако, на свою многочисленность, неверующие никак не могли в беспорядочных отдельных стычках сломить мусульман. Мало-помалу стало распространяться в рядах мекканцев уныние. Между тем Мухаммед не переставал воодушевлять своих, побуждал их к величайшему напряжению сил все новыми и новыми обещаниями помощи Божеской. Был суровый зимний день; дул порывистый ветер, завывая над долиной; проносились над полем битвы густые громады облаков. И вдруг пророк воскликнул громко: «Глядите, ангел Гавриил с легионами небожителей напирает на неприятеля». Почти уже все предводители мекканцев пали, невыносимо было сражаться остальным, а они-то воображали так легко рассеять небольшую кучку неприятелей. И так было это неожиданно, так тяжело стало, что ряды неверных наконец заколебались. Тогда возвестил пророк общее нападение; громко проклиная, пустил он в неприятелей с силою полную горсть песку — и объял их ужас, и рассыпались они в диком бегстве.

Понятно, была это только видимая сторона сражения, как оно представлялось глазам неверующих. До нас, впрочем, дошли известия и о действительном ходе событий. Мы знаем, например, что на стороне курейшитов участвовал сатана в облике всем известного мужа Сураки. Он именно подталкивал неверующих и подстрекал их к сражению. Но когда стали наступать ангелы тремя полками, в тысячу человек каждый, под командой Гавриила, Михаила и Сарафиля, сатана испугался, побежал с великим криком и бросился в море. До нас дошло также наидостовернейшее свидетельство одного рыбака, который собственными глазами видел, как Сурака (что это был черт самолично, этого, собственно, он не говорит) прыгнул в воду. Рационалисты могут, конечно, уверять, что добряк Сурака попросту удрал, а позднее, когда перешел в ислам, хотел только своими россказнями обратить на себя общее внимание. С ним случались и прежде, как это мы знаем, подобные подозрительно чудные истории. Но и многие другие описывали весьма точно действия черта, равно как и ангелов. Так, например, некоторые утверждали с достоверностью, что небожители были на пегих лошадях, а на головах их развевались желтые чалмы. Во всяком уж случае неоспоримо то, что судьба сражения решена была исключительно горстью песка, которою швырнул посланник Божий в неверующих.

Как бы то ни было, сражение кончилось вскоре пополудни блестящей победой мусульман. Четырнадцать лишь человек мученической смертью купили себе вход в рай. Из курейшитов погибло в сражении и во время преследования 49 человек, почти столько же взято было в плен. Между убитыми, кроме Утба и Шейба, был также Абу Джахль, исконный враг ислама, падение которого более всего порадовало Мухаммеда, а затем Омейа Ибн Халаф и еще некоторые другие из первых семей Мекки. Все послеобеденное время прошло для победителей в подбирании добычи, которая главным образом состояла из многих сотен верблюдов, а также оружия и всякого рода утвари. Затем вырыли наскоро яму и побросали туда убитых неприятелей. В тот же вечер, забрав своих мертвых и раненых, пленных и добычу, двинулось войско в Усейль, в полутора милях от места сражения. При осмотре пленных взоры Мухаммеда остановились на Ан-Надре, сыне Хариса, того самого, который раньше в Мекке осмеливался отвлекать слушателей своими побасенками о персидских царях. Неприязненно устремленные в упор глаза победителя смутили несчастного. Он понял, что ему приходится плохо, и, ища инстинктивно защиты, обернулся к стоящему вблизи Мус’абу Ибн Умейру, с которым когда-то дружил. Но тот отвернулся: ислам разрывал все прежние отношения, так имели обыкновение выражаться в подобных случаях правоверные. И в тот же момент пронесся грозный возглас пророка: «Голову долой!» Алий поспешил исполнить смертный приговор. Далее мы увидим неоднократно, что Мухаммеда нельзя было вообще упрекнуть в свирепости, в особенности если принять в соображение суровые воинские обычаи древней Аравии; но он ни разу не миловал тех, которые осмеливались восставать против его веры открыто, вступали в борьбу при помощи духовного оружия и даже пробовали унизить ислам. Сам он не обладал искусством строго логического мышления, воображение его не было достаточно творческим. Где же было пророку тягаться с подобными противниками и побивать их их же собственным оружием? Поэтому противопоставлял он им неизменно саблю, аргументы которой, как известно, неопровержимы.

Несколько дней спустя казнен был еще один пленный — Укба Ибн Аби Му’ейт, злейший враг правоверных, однажды даже осмелившийся плюнуть в лицо Мухаммеду. Судьба остальных вначале висела на волоске. Ревнители веры настойчиво требовали умерщвления всех поголовно как врагов Божиих. Но более мягкий взгляд благодаря заступничеству Абу Бекра наконец пересилил. Решено было дозволить родным выкуп пленных, а лишь тех обезглавить, коим не удастся внести следуемые за них деньги. А пока отдан был приказ обходиться с пленными человеколюбиво. Каждый из них оставался под защитой взявшего его в плен. Вся остальная добыча поделена была на второй день после сражения, на походе, в местности Сафра. При этом правоверные чуть было не передрались. Тогда пророк объявил новое откровение, узаконившее на будущее время правила дележа. Пятая часть добычи, в виде доли Богу, поступала в общую казну, из остального право выбора одного предмета предоставлялось Мухаммеду, а затем добыча делилась поровну между всеми участвовавшими в бое. В данном случае часть пророка состояла в выбранном им самим мече (до сей поры он его не имел) и в знаменитом верблюде, принадлежавшем его врагу, Абу Джахлю.

От победоносного войска отправлен был вперед посол с радостным известием, которое произвело особенно сильное впечатление на иудеев и лицемеров. Вскоре вслед за тем вступал в Медину торжественно и сам Мухаммед. Радостное событие помрачено было, однако, семейной печалью. В отсутствие пророка скончалась дочь его Рукайя, находившаяся замужем за Османом. Она захворала еще до выступления правоверных под Бедр, отец застал ее уже в гробу. Осман был привязан сильно к жене и в заботах о ней не мог даже участвовать в походе. Чтобы утешить любимца в его потере, несколько месяцев спустя пророк выдал за него другую свою дочь Умм Кулсум. Таким образом, за Османом снова оставалась честь быть зятем Мухаммеда.