Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору - Игорь Симбирцев Страница 36

Все это лишний раз показывает, что в истории «Треста» при всей его теперешней изученности еще долго будут оставаться какие-то белые пятна. И это неудивительно для такой размашистой и многоходовой комбинации, куда по долгу службы, собственным энтузиазмом, обманом или угрозами были вовлечены за несколько лет ее реализации тысячи человек. Что же удивляться различным слухам с той стороны, если сами работавшие по программе «Треста» сотрудники советских спецслужб временами за эти годы начинали терять чувство реальности в лабиринтах многоходового обмана и подозревать, что выполняют уже не задание руководства, а действительно работают на окопавшуюся в ГПУ и связанную с белой эмиграцией антисоветскую группу. В таких многоходовых комбинациях с наворотами лжи и дезинформации всегда начинается такая раздвоенность, когда уже никто никому не верит, а провокаторы играют в личные игры. Тот же Василий Шульгин, по итогам своей поездки в Советский Союз и осмысливая провал эмигрантских сил в игре «Треста», в своей книге «Три столицы» написал, что сделал для себя главный вывод о таких операциях: «Провокация в итоге заводит самих провокаторов дальше, чем они сами этого хотят». Этот вывод он делал и в отношении предательства Опперпута, в стиле Азефа перехитрившего и своих хозяев.

В многотомной литературе о деле «Треста» мне особенно запомнился емкий и очень верный вывод о самой сути этой операции американского профессора Лазаря Флейшмана в его книге «В тисках провокации» о влиянии дела «Треста» на российскую эмиграцию: «Организация «Трест» – виртуозная мистификация, объект и плод подлога и воображения, вовлекающие в драматические столкновения непримиримых врагов и оборачивающиеся страшной, кровавой реальностью… Финальный период существования «Треста» сопровождался поистине «шекспировскими» коллизиями и ситуациями, в которых выявились множественные, несовместимые, «обратные» – то есть противоположные самим себе – смыслы едва ли не всех определений и утверждений». [5]

Это обычный закон для таких мощных разведывательных и провокационных конструкций, характерный не только для российской истории специальных служб, он имеет мировое распространение. В одном из шпионских боевиков американского мастера этого жанра Нельсона Демилля его герой, боец как раз такой специализации невидимого фронта разведок, говорит, что во всех этих долгих тайных акциях главное – не запутаться самому и не свихнуться, не забыть все изначальные правила и эзопов язык операций. Чтобы однажды, «когда начальство попросит тебя принести кофе, ты не забыл и понял, что тебе поручают убить президента Колумбии». И в нашей истории в ходе «Треста» запутывались и срывались даже опытные чекисты, прошедшие школу первой ЧК и горнило Гражданской войны. Вот показатель напряжения этих нескольких лет операции, вот показатель сложности этой конструкции Артузова и его людей, и здесь тоже остаются белые пятна.

А кроме белых пятен, легендарная операция советских спецслужб «Трест» окрашена и в красные, трагические тона. И из-за жертв поверивших в чекистскую наживку людей, от матерого разведчика английской короны Сиднея Рейли до рядовых членов диверсионных групп РОВС, а некоторым из этих восторженных юношей-монархистов было по восемнадцать – девятнадцать лет. И из-за того, что модель «Треста» затем отрабатывали в 20 – 30-х годах для внутреннего применения в стране, создавая за счет провокаторов лжеподпольные общества, а затем легко их ликвидируя с арестом поверивших в их существование тайных противников советского режима. Это только в сатирическом романе «Двенадцать стульев» созданный веселым мошенником Остапом Бендером «Союз меча и орала» из запуганных Советами дворян выглядит смешно, к тому же Бендер не был засланным агентом ГПУ, а несчастных «бывших» обобрал и пошел дальше. В реальности подобные истории заканчивались тогда арестами, делами о создании контрреволюционной организации, тюрьмой или расстрелом в чекистском подвале.

И из-за того еще лежит на «Тресте» печать трагедии, что десятилетие спустя практически все основные деятели «Треста» со стороны советских спецслужб были уничтожены своими же вчерашними товарищами в годы Большого террора в СССР: Артузов, Федоров, Пузицкий, Сыроежкин, Косенко, а также сгинувший в сталинских лагерях первый эмиссар «Треста» Якушев. Лишь единицы избежали этой мясорубки конца 30-х годов, как заместитель Артузова в КРО ГПУ Кияковский, убитый во время оперативного задания в Монголии до начала большой чистки в органах госбезопасности. И это тоже сейчас заставляет нас смотреть на историю «Треста» в летописи спецслужб России под новым углом зрения.