Из ГУЛАГа - в бой - Николай Черушев Страница 36

В прокуратуре ХВО, уязвленные, видимо, такой недооценкой их «титанической» деятельности по выявлению врагов народа, исполнение поручения Главной военной прокуратуры затянули на целых семь месяцев, хотя явная надуманность обвинений бросалась в глаза даже при беглом знакомстве с делом. И только 26 мая 1940 года (на следующий день после освобождения А. А. Талькове кого) военный прокурор ХВО доложил в ГВП:

Секретно. Экз. № 1 Главному военному прокурору Красной Армии Диввоенюристу тов. Гаврилову На № 17192 от 10/У-40

Доношу, что дело по обвинению Тальковского А. А., Руба-нюк И.А., Громкова В. А. и др. ВП (Военной прокуратурой. — Н. Ч.) ХВО прекращено на основании ст. 197 ч.2 УПК УССР и все обвиняемые из-под стражи освобождены.

Военный прокурор ХВО бригвоенюрист (Грезов) [75].

Здесь уместно упомянуть о дальнейшей судьбе одного из обвиняемых, проходивших по этому делу, — майора Рубаню-ка Ивана Андреевича, до ареста командира полка из дивизии Тальковского. Восстановленный в кадрах РККА, он затем последовательно командует частями и соединениями. В начале Великой Отечественной войны Рубанюк – командир 176-й стрелковой дивизии. В октябре 1942 года, будучи в звании полковника, он получает под свое начало 11-й стрелковый корпус. Войну генерал-лейтенант И. А. Рубанюк закончил в должности командира 10-го стрелкового корпуса. После войны продолжительное время служил в Вооруженных Силах, уволившись по возрасту в отставку генерал-полковником.

Выйдя на свободу и восстановившись в кадрах Красной Армии, Тальковский приступил к исполнению обязанностей начальника курса Военной академии имени М. В. Фрунзе. Однако в конце июня 1941 года (через неделю после начала войны) его снова арестовывают. Как подчеркивалось в заключении Следственного управления КГБ СССР по делу А. А. Тальковского (март 1955 года), основанием к повторному аресту послужили все те же материалы его прекращенного дела. Новое следствие вел сотрудник 3-го Управления НКО СССР младший лейтенант госбезопасности Морозов. Тальковский решительно отрицал все предъявленные обвинения. Он заявлял, что участником военного заговора никогда не был, вредительством тоже не занимался, а его признания в этой деятельности, данные им в 1937–1938 годах, не соответствуют действительности, ибо они получены от него в результате незаконных методов следствия [76].

В конце следствия Тальковский с целью доказать несостоятельность предъявленного ему обвинения возбудил ходатайство о допросе в качестве свидетелей В. В. Ауссем-Орлова, И. Ф. Куницкого и B. C. Погребного, а также о возможности дать ему с этими лицами очные ставки. Еще он попросил приобщить к делу показания его бывших подельников – А. П. Кравченко, И. А. Рубанюка, С. В. Зайцева, В. А. Громкова и других. Однако такие вполне законные требования Тальковского органы следствия в Москве решительно отклонили. Да и как практически это было сделать, если Куницкого, Погребного и Ауссем-Орлова к тому времени уже не было в живых, а приобщать к делу показания бывших подельников Тальковского для следствия представлялось невыгодным, ибо тогда оно совсем рушилось [77].

11 февраля 1942 года следствие по делу А. А. Тальковского было закончено и сразу же направлено на рассмотрение Особого Совещания с предложением его расстрелять. Через два дня (13 февраля) ОСО приговаривает его к расстрелу, что и было исполнено через десять дней [78].

Реабилитирован А. А. Тальковский в апреле 1956 года.

Комдив Яков Захарович Покус наряду с Петуховым, Магером, Тальковским и другими также дважды погружался во тьму. В первый раз Покус был арестован накануне годовщины Красной Армии – 22 февраля 1938 года. Находился в тот день он в Москве по служебным своим делам, исполняя должность заместителя командующего ОКДВА по оборонному строительству. Вскоре его из Москвы отправляют в распоряжение УНКВД по Хабаровскому краю, где во внутренней тюрьме и происходят все последующие следственные действия.

Как явствует из обвинительного заключения, составленного в конце марта 1939 года старшим следователем Особого отдела 2-й Отдельной Краснознаменной армии сержантом госбезопасности Кибальниченко, Я. З. Покус «разрабатывался» чекистами уже длительное время – по крайней мере за несколько месяцев до его ареста:

В январе-феврале месяце 1938 г. из показаний арестованных участников антисоветского военного заговора было установлено, что обвиняемый по настоящему делу Покус Яков Захарович является участником… военного заговора и проводил шпионскую работу против СССР… Из показаний арестованных заговорщиков… было установлено, что обвиняемый Покус, после ареста руководителей антисоветского военного заговора в ОКДВА, возглавлял руководство подрывной деятельностью заговорщиков… [79]

Следствие растянулось почти на два года. «Грехов» Поку-са было не счесть: Кибальниченко в обвинительном заключении старательно по годам расписал их, начиная с 1922 года, когда Яков Захарович командовал одним из фронтов при освобождении Дальнего Востока от японских оккупантов. Это под его началом соединения и части Народно-революционной армии Дальневосточной Республики сражались под Волочаевкой и штурмовали японские укрепления под Спасском. Оказывается, по версии следствия, уже тогда Покус готовил измену Советской власти:

…Установлено, что Покус в 1922 году был привлечен к шпионской деятельности в пользу Германии Фризендорфом, в этом же году связался с германской и позже с японской разведками, в которые до самого последнего времени пересылал шпионские сведения, всесторонне освещающие состояние частей ОКДВА, ее боевой готовности, дислокации, новых формированиях и оборонного строительства на ДВК [80].

Учитывая, что связь между 1922 годом и состоянием боевой готовности ОКДВА, сформированной только в 1929 году, была весьма призрачной, следователь добавляет существенную, на его взгляд, деталь по этому пункту обвинения Я. З. Покуса: «В 1922году передал (японской и германской разведкам. — Н.Ч.) сведения о состоянии войск Народно-революционной армии, о дисциплине бойцов НРА, а также о планах командования НРАи местных советских органов по обороне края…» [81]

Но шпионаж все же был не единственным «преступлением» Покуса. Другим пунктом обвинения выступало следующее: «В 1932 году бывшим командующим Приморской группы войск ОКДВА Путна был вовлечен в антисоветский военный заговор, после чего включился в проведение активной контрреволюционной работы совместно с другими участниками антисоветского военного заговора, направленной на срыв боевой готовности частей ОКДВА, с целью поражения ОКДВА в будущей войне с Японией…