Дрезденская бойня. Возмездие или преступление? - Антон Первушин Страница 36

Упомянутым скакунам оставалось жить совсем недолго: во время второй атаки английских бомбардировщиков сорок восемь лошадей из цирка Сарассани были убиты. В последующие дни их трупы оттащили вниз на набережную Эльбы, бросив между мостами Альберта и Августа, где 16 февраля можно было увидеть мрачную картину: туда слетелась стая грифов, вырвавшихся из городского зоопарка.

Во многих случаях густой удушливый дым пожарищ начинал проникать в непроветриваемые подвальные помещения, поэтому сидящие там горожане проделывали бреши в стене, из-за чего дым проникал и к соседям. Ротмистр кавалерии, оказавшийся в Дрездене по дороге в свою часть на Восточном фронте, во всех подробностях рассказал о том, что выпало на долю людей, находившихся вместе с ним в подвале на Каульбах-штрассе – улице, ставшей эпицентром огненного смерча во время второго налета.

Кто-то безрассудно проломил стену смежного подвала. Тот дом сильно горел, и нам стал слышен треск огня, густой дым стал проникать внутрь. Нужно было что-то делать. Я сказал людям, находившимся рядом со мной, что мы все задохнемся, если не выберемся на открытое пространство. Я велел всем намочить пальто в имевшихся в каждом погребе пожарных ведрах. Согласились немногие, поскольку женщинам очень не хотелось портить дорогие меховые пальто подобным образом. Я велел всем встать следом за мной на лестнице и, когда я крикну: «Пошел!» – выбежать на улицу. Мой призыв не возымел действия, так что я в конце концов прокричал приказ и сам выбежал на улицу. За мной последовали лишь немногие.

В отличие от кавалериста большинство жителей города не были достаточно молодыми и храбрыми; многие, что понятно, предпочитали оставаться на месте в ожидании помощи, нежели мчаться через огонь в борьбе за жизнь.

Под Почтовой площадью находилась протяженная сеть туннелей, оборудованных для эвакуации, но и от нее оказалось мало пользы, когда наверху начал бушевать огненный смерч. Вентиляция вышла из строя, что привело к увеличению жертв. Когда Старый Город охватил огонь, все выходы из сети были завалены.

Бомба попала в Сберегательный банк министерства почт, и из подвальных помещений близлежащих домов людской поток вылился в подземные туннели. Телефонистка, работавшая на Центральном телеграфе, так описывала эти события:

Я помню одну пожилую женщину, потерявшую ногу. Некоторые девушки предложили выйти на улицу и бежать домой. Лестница вела из подвала здания телефонного узла в четырехугольный двор под стеклянной крышей. Они хотели выбраться через главные ворота двора на Почтовую площадь. Мне не нравилась эта идея; неожиданно, как раз когда двенадцать или тринадцать девушек перебегали двор и возились с воротами, стараясь их открыть, раскаленная докрасна крыша обрушилась, похоронив их всех под собой. Теперь уже весь телефонный узел в огне.

Так что всем, оказавшимся в ловушке в самом центре Старого Города, оставалось только ждать, пока стихнет огненный смерч, и надеяться, что до этого момента хватит остающегося в подвалах воздуха.

Ужас произошедшего не может передать никто, кроме очевидцев. Обратимся к их воспоминаниям, собранным кропотливыми историками.

Свидетельствует горожанин Лотар Мецгер:

Это невозможно описать! Взрыв за взрывом. Это было невероятно – хуже, чем самый черный кошмар. Многие люди были сожжены и ранены. Становилось все труднее и труднее дышать. Было темно, и все мы в панике пытались выбраться из подвала. Мертвые и умирающие люди были растоптаны, личные вещи были брошены. Толпа вытеснила нас с матерью и братьями-близнецами наверх. Мы видели горящую улицу, падающие развалины и страшную бурю. Моя мать накрыла нас мокрыми одеялами и пальто, смочив их в баке с водой. Мы видели ужасные вещи. Сгоревшие взрослые выглядели, как маленькие дети. Везде валялись куски рук и ног. Вокруг были мертвые – целые семьи мертвых. Бегали пылающие люди. Дымились сожженные автобусы, наполненные беженцами. Было много погибших спасателей и солдат. Кто-то выкрикивал имена, разыскивая родных. И везде огонь, везде огонь, и все время горячий ветер из огненной бури бросал людей обратно в руины домов, из которых они пытались выбраться. Я не могу забыть эти страшные подробности. Я никогда не смогу забыть их.

Вспоминает горожанка Маргарет Фрайер:

В огненном шквале раздавались стоны и крики о помощи. Все вокруг превратилось в сплошной ад. Я вижу женщину – она до сих пор у меня перед глазами. В ее руках сверток. Это ребенок. Она бежит, падает, и младенец, описав дугу, исчезает в пламени. Внезапно прямо передо мной возникают двое. Они кричат, машут руками, и вдруг, к ужасу моему, я вижу, как один за другим эти люди падают на землю (сегодня я знаю, что несчастные стали жертвами нехватки кислорода). Они теряют сознание и превращаются в золу. Безумный страх охватывает меня, и я все время повторяю: «Не хочу сгореть заживо!» Не знаю, сколько еще людей попались на моем пути. Я знаю только одно: я не должна сгореть.

Говорит Вольфганг Фляйшер, сотрудник Музея военной истории в Дрездене:

Большой сад, простиравшийся вплоть до центра города, пострадал в ночь с 13 на 14 февраля. Жители Дрездена искали спасения от огненного смерча в нем и прилегающем к нему зоопарке. Английский ас-бомбардировщик, круживший над целью, увидел, что большая территория непосредственно возле центра города не горит, как все остальные его части, и вызвал новую колонну бомбардировщиков, которая превратила в огонь и эту часть города. Многочисленные жители Дрездена, искавшие убежища в Большом саду, были убиты фугасными бомбами. А животные, бежавшие из зоопарка, после того как их клетки были разрушены, блуждали по Большому саду.

Свидетельствует танцовщица Грет Палукка, которая в 1925 году основала в Дрездене школу современных танцев и с того времени жила там:

Тогда я пережила что-то страшное. Я жила в центре города, в доме, где я жила, почти все погибли, в том числе и потому, что боялись выйти. Мы ведь были в подвале, примерно шестьдесят три человека, и там я сказала себе – нет, так здесь можно погибнуть, так как это не было настоящим бомбоубежище. Тогда я выбежала прямо в огонь и перепрыгнула через стену. Я и еще одна школьница, мы были единственными, кто вышел. Тогда я пережила нечто страшное, а потом в Большом саду пережила еще больший ужас, и мне понадобилось два года, чтобы его преодолеть. По ночам, если во сне я видела те картины, я всегда начинала кричать.

И, конечно же, ценным свидетелем является американский писатель Курт Воннегут, в романе «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей» рассказавший об огненном смерче очень емко и страшно:

Наверху слышались звуки, похожие на топот великанов. Это взрывались многотонные бомбы. Великаны топали и топали. …Наверху бушевал огненный ураган. Дрезден превратился в сплошное пожарище. Пламя пожирало все живое и вообще все, что могло гореть. До полудня следующего дня выходить из убежища было опасно. Когда американцы и их охрана вышли наружу, небо было сплошь закрыто черным дымом. Сердитое солнце казалось шляпкой гвоздя. Дрезден был похож на Луну – одни минералы. Камни раскалились. Вокруг была смерть. …Гряды и груды только издали казались ровными. Те, кому пришлось их преодолевать, увидали, что они коварны и колючи. Горячие на ощупь, часто неустойчивые, эти груды стремились рассыпаться и лечь плотнее и ниже, стоило только тронуть какой-нибудь опорный камень. Экспедиция пробиралась по лунной поверхности молча. О чем тут было говорить? Ясно было только одно: предполагалось, что все население города, без всякого исключения, должно быть уничтожено, и каждый, кто осмелился остаться в живых, портил дело. Людям оставаться на Луне не полагалось…