Коммод - Михаил Ишков Страница 36

— Вам придется прорываться со всем имуществом, мы же будем вольны бить вас в любом доступном для нас месте.

Теобард попытался воззвать к чести римлян, вынуждающих поднять руку не только на своих соседей, но и на отеческих богов. Лонг напомнил вождю маркоманов и старейшине квадов.

— Насколько мне известно ваши племена более сотни лет жили с нами в мире и только нашествие северных варваров заставило вас перейти границы империи. Скажи, Теобард, скажи, Сегимер, разве не вандалы и готы, герии и наганарвалы неоднократно нападали на ваши общины? Разве не они убивали и маркоманов, и квадов, и буров? Разве не проводники из лугиев указывали путь в ваши земли пришедшим с севера разбойникам? Это что касается ваших родственных связей с северными соседями. Теперь о богах. Разве богам нужно золото, разве они питаются серебром или янтарем?

Он сделал паузу, потер руки, внимательно глянул в глаза каждому из присутствовавших послов. Все они смотрели печально — Сегимер, старейшина из племени квадов, маркоманский вождь Теобард, старейшина из буров Видукинд. Выдержав паузу, искоса взглянув на Перенниса, который с того момента, как Бебий стал принимать участие в переговорах, тут же отодвинулся на задний план и теперь больше помалкивал, чем говорил. Наконец, легат обратился к могучему Теобарду, чьи свисающие до груди усы привлекали к нему всеобщее внимание.

— Мне, Теобард, понятно, о каких богах пекутся Сегимер и Видукинд. Но о ком тревожишься ты и твои многочисленные единомышленники, которых много и у квадов, и у буров, и у маркоманов, после того, как мой отец повернул их лицом к Иисусу Назаренянину?

Конунг потупил взор, затем глухо ответил.

— Я не могу поднять руку на Дубовое урочище, куда несли дары мои отцы и деды.

Оба белых как снег старца гневно глянули на Бебия и встали.

Встал и Бебий, ответил таким же грозным взглядом. Даже изображавший безразличие Переннис поднялся с места. Стало тихо, слышно было как о стекло билась муха. Первым нарушил тишину легат Бебий Корнелий Лонг Младший.

— Хорошо, Теобард, ты не можешь поднять руку. Тогда, может твой племянник, Сегимер, и твой, Видукинд, младший брат будут последовательны и покажут дорогу к Дубовому урочищу? Ведь они тоже поверили словам распятого пророка. Теперь вспомни, Сегимер, как ваши воины десять лет назад сокрушали и жгли наши храмы на этом берегу Данувия.

— Легат, — подал голос Сегимер, — это были дела войны…

— Позволь, уважаемый посол, я договорю. Я скажу как солдат и римлянин. Лугии совместно черными гериями ограбили караван наших купцов, многих поубивали, а груз янтаря отправили в Дубовое урочище. С этого момента мы считаем вашу кумирню на Одре складом похищенного и награбленного, а не храмом, посвященном Вотану. Боги на нашей стороне. Мы имеем право на месть. Вы вправе уйти, но как вы объясните это решение вашим соплеменникам, которых к осени со всех скарбом погонят в Африку через Паннонию, Далмацию, Италию, Сицилию. Вы никогда не слыхали о таких землях? Это долгий путь. Скольких своих сородичей вы недосчитаетесь в пути? Таково распоряжение императора, это его последнее слово.

Он сделал паузу, поднял правую руку, обращенную ладонью к германцам.

— Теперь что касается священной рощи. Даю слово, что ущерба вашим богам нанесено не будет, но мы должны вернуть свое, иначе лугии, обнаружив, что их дерзость сошла им с рук, обнаглеют, и на захваченные сокровища наймут бродячих конунгов с дружинами и обрушатся на вас. Вы станете первыми жертвами их набега. Подумайте об этом, уважаемые послы. Завтра в это же время вы должны дать ответ.

В наступившей тишине робко прозвучал голос Сегимера, старейшины квадов.

— Ты, Бебий, сказал, что мой родной брат мог бы указать дорогу в священную дубраву?

— Да, уважаемый, именно это я и сказал «указать дорогу». То есть провести тайными тропами, вывести к сокровищам и обеспечить отход. Не более того.

Сегимер опустил голову и глухо выговорил.

— Хорошо, легат, завтра мы дадим ответ.

— Но прежде, чем вы уйдете, — подал голос Квинт Эмилий Лет, — я хотел бы рассказать вам о торговце, накупившем шапок.

Все молча уставились на него. Квинт жестом усадил всех по местам и начал так:

— Один торговец накупил шапки на продажу. По дороге они намокли, и он разложил их для просушки, как вдруг появилось множество обезьян. Они натягули шапки себе на головы, влезли на деревья и разбежались по ветвям. Торговец разозлился. Пошел, накупил башмаков. Обезьяны спустились с деревьев, начали примерять обувку — и, конечно, застряли. Когда появился торговец с сетью, они не могли двинуться с места и оказались пойманными. Торговец неплохо на них нажился.

Сегимер поднял глаза на Лета и спросил.

— Кто такие, эти обезьяны?

— Это такие похожие на человечков, лесные жители. Они обитают на деревьях, страшно любопытны и постоянно лезут туда, куда их не просят.

Теобард хмуро посмотрел на легата и выговорил.

— Я знаю, Лет, кто такие обезьяны. Понял я и твой намек насчет того, что торговец неплохо нажился на этих зверьках.

— Ты правильно понял меня, Теобард.

На следующий день послы объявили о своем решении прервать переговоры. Свой отъезд они объяснили необходимостью посоветоваться с имеющими силу и власть в родных племенах старейшинами. Теобард попросил Бебия встретиться один на один, где и шепнул легату, что сами они решать не вправе. Кроме того, конунг передал совместную просьбу послов устроить им личную встречу с императором, на которой тот должен был дать гарантии, что это требование будет последним и окончательным, как и количество золота и серебра, которое должны были собрать германцы.

Встреча, на которой Коммод подтвердил все сказанное Бебием Лонгом, оказалась очень короткой. Она состоялась вечером, а уже ранним утром послы отправились в свои пределы. Откровенно говоря, Бебия удивила покладистость государя, который сходу принял все требования варваров, касавшиеся организации военной экспедиции в Дубовое урочище — их участие (в случае согласия) ограничивалось исключительно выделением проводников, снабжением провизией и помощью при вывозе груза, когда тот будет доставлен в их земли, а это не менее двух десятков миль по вражеской территории. Лет попытался было настоять на более активном участии квадов и маркоманов а этом походе, однако Коммод резко оборвал его. Кроме того, Луций, не задумываясь, дал гарантии уважительного отношения к святому для варваров месту. Бебий и Эмилий только переглянулись. Подобная уступчивость ложилась тяжким бременем на тех, кому придется участвовать в вылазке. Единственный пункт, по которому император стоял насмерть, касался времени, выделенного на обдумывание варварами предложений римлян. Конец мая — и точка. Ответ необходимо дать в канун июньских календ, в Розалии. Если ответа не последует, начнется война.

С той же решительностью Коммод потребовал от обоих легатов, с которыми после ухода послов просидел почти до рассвета, добыть сокровища не позже начала июля. На этот раз Бебий позволил себе возразить.