Быть евреем: секреты и мифы, ложь и правда - Борис Меерзон Страница 36

В апреле 1915 г. штаб Верховного главнокомандующего сообщил «о предательских действиях» евреев местечка Кужи Ковенской губернии Белоруссии, которые якобы спрятали в подвалах своих домов немецких солдат, и те ночью напали на русских солдат, расположившихся в этом местечке на ночлег. Это сообщение сразу же напечатали столичные и провинциальные газеты. Группу евреев из местечка Кужи предали военно-полевому суду за «измену Отечеству». В России началась антисемитская кампания против «евреев-шпионов».

В защиту евреев выступил депутат Госдумы, будущий глава Временного правительства А. Керенский, который незадолго до этого как раз побывал в местечке Кужи. Выяснилось, что обвинение против евреев Кужи сфабриковано, что это провокация с целью оправдать некоторых русских офицеров, которые пьянствовали и не выставили на ночь охранения. Хотя евреи были невиновны, из Ковенской губернии Белоруссии изгнали 160 тыс. евреев. Летом 1915 г. по местечкам Белоруссии прокатилась волна еврейских погромов. Антисемиты-погромщики под предлогом поиска евреев-шпионов врывались в синагоги и из пергаментных свитков Торы вырезали стельки для сапог, грабили и разрушали еврейские дома, насиловали еврейских женщин и даже несовершеннолетних девочек.

Проводимая царским правительством политика антисемитизма привела к массовым еврейским погромам. Спасаясь от погромов, часть евреев из России эмигрировала в Америку, часть уехала в Палестину (в том числе и брат моего дедушки). Многие евреи России включились в революционное движение против царизма, надеясь найти в грядущей революции справедливое отношение к евреям.

Патриотизм русских евреев. Несмотря на то, что Россия была для евреев мачехой, большинство русских евреев считали Россию своей родиной и были ей глубоко преданы. За героизм евреев в Отечественной войне 1812 г. сам царь объявил им благодарность.

Во время русско-японской войны в Порт-Артуре 29 ноября 1904 г. был издан приказ по 27-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку, начинавшийся словами: «Ефрейтор 7-й роты Иосиф Трумпельдор, обращаясь в докладной записке от 24-го числа к своему ротному командиру, пишет: «У меня осталась одна рука, но эта одна — правая. А потому, желая по-прежнему делить с товарищами боевую жизнь, прошу ходатайства Вашего благородия о выдаче мне шашки и револьвера». В приказе было сказано, что слова эти золотыми буквами должны быть вписаны в историю полка, перечислялись все многочисленные подвиги еврея-храбреца и отмечалось, что Трумпельдор не пожелал воспользоваться «законным правом обратиться в инвалида» и, «презирая опасность, вновь предложил свою полуискалеченную жизнь на борьбу с врагом». В награду Трумпельдор был произведен в младшие унтер-офицеры, ему выдали револьвер и шашку.

Еврейский юноша Александр Виленкин пошел добровольцем в 17 лет защищать Россию в Первую мировую войну. За высочайшую храбрость, проявленную в боях, гусар Виленкин был награжден самой высокой наградой для солдат — Георгиевским крестом. Четыре раза он удостаивался этой высокой награды. Столько же Георгиевских крестов имел Григорий Мелехов — персонаж романа М. Шолохова «Тихий Дон», ставший символом знаменитого воинского героизма казаков Дона. Еврейский юноша Марк Рейзен, будущий замечательный оперный певец Большого театра, был дважды награжден Георгиевским крестом.

Жид. В Польше евреев называли словом «жид», но это не носило оскорбительного характера. У россиян слово жид по отношению к еврею стало носить презрительный характер. Екатерина II удалила слово жид из всех официальных документов и заменила его словом еврей или словосочетанием «лицо иудейского происхождения».

Из дневниковых записей русского писателя Ф.М. Достоевского за 1877 г.: «Уж не потому ли обвиняют меня в «ненависти», что я называю иногда еврея «жидом»? Но, во-первых, я не думал, чтоб это было так обидно, а во-вторых, слово «жид», сколько помню, я упоминал всегда для обозначения известной идеи: «жид, жидовщина, жидовское царство» и проч. Тут обозначалось известное понятие, направление, характеристика века. Можно спорить об этой идее, не соглашаться с нею, но не обижаться словом…».