День, когда явились боги - Эрих фон Дэникен Страница 35

Итак, в таком случае вправе ли мы оставлять без внимания гипотезу о том, что планета X, возможно, была уничтожена чуждыми для нее разумными формами жизни?

Нам, детям грозного XX в., такая гипотеза весьма близка и понятна, поскольку мы сами балансируем на грани окончательного уничтожения нашей планеты, ибо наука создала оружие невиданной мощи, которое военные всегда держат, что называется, in petto ^[28]. И если они вдруг перестанут сдерживаться, то в один далеко не прекрасный день мигом разрушат наш прекрасный мир в акте апокалиптического взаимоуничтожения.

И разве каждый из нас не испытывает постоянного страха перед глобальной катастрофой, способной уничтожить все и вся, которая погубит все живое на Земле и лишит человечество всякой надежды на будущее? И если взглянуть в глаза этому страху, не вправе ли мы признать, что он являет собой память ужаса о некой катастрофе, уже случившейся в незапамятном прошлом? Не являются ли эти воспоминания предупреждением о возможном повторении древней трагедии в будущем?

Разве мы можем утверждать, что люди научились уважать чужие мнения и считаться с ними, научились жить в мире друг с другом? Разве адепты разных идеологий готовы признать, что ни одно из мировоззрений не вправе претендовать на роль абсолютно благодатного знания, истины в последней инстанции? Разве революционеры согласились с тем, что всякая удавшаяся революция уже несет в себе самой зародыш новой революции или, лучше сказать, бунта, мятежа, бойни, когда победившие начинают преследовать инакомыслящих? Когда же люди наконец поймут, что всякая революционно-освободительная, священная и прочая война есть прежде всего Война?! Когда возобладает точка зрения о том, что в войне просто не может быть победителей, а всегда и неизбежно есть только побежденные? «Я убедился в том, что человеку самое время задуматься над выживанием его самого или всего человечества в целом, а не об уничтожении своих противников», — писал на склоне лет британский философ Бертран Рассел (1872–1970).

Вследствие элементарной недальновидности человечество легко может вызвать грандиозную катастрофу, способную повлечь за собой взрыв и разрушение всей нашей планеты. Разве в таком конфликте могут быть победители? Неужели наиболее проницательным «ясновидцам» и мудрецам удастся спастись, перебравшись на какую-нибудь другую планету, ну, хотя бы на Марс? Или подыскать себе во Вселенной какой-нибудь другой «чертог покоя»? Быть может, спустя много тысячелетий после такой катастрофы потомки изгнанников голубой планеты будут задавать себе один и тот же трагический вопрос: почему на том месте, где находилась их родная планета, в пустоте вращается еще один пояс астероидов — второй после того, что образовался на месте пресловутой планеты X? Или их ученые тоже будут гадать о причинах возникновения пояса планетоидов? Быть может, они тоже будут обсуждать возможные обстоятельства этого и в межпланетном пространстве, в безмерной дали от бывшей Земли?

Как бы там ни было, пояс астероидов между Марсом и Юпитером действительно существует, и я убежден, что более 400 000 объектов, входящих в его состав, представляют собой фрагменты и обломки погибшей планеты, период обращения которой вокруг Солнца составлял 1898 дней… и которая считалась планетой богов. Кстати, весьма примечательно, что орбита пояса астероидов выходит далеко за рамки нашей Солнечной системы. Вполне возможно, что на этом поясе в древности существовали и очень крупные планетоиды, которые служили богам «чертогом покоя» или своего рода перевалочным пунктом, откуда они направляли свои экспедиции на нашу бедную Землю. А затем явились неведомые пришельцы с неба, упоминаемые во многих легендах и преданиях, и разрушили этот перевалочный пункт на планетоиде. Разве это невозможно? «Ничто не кажется таким удивительным, как истина», — заметил как-то великий Майкл Фарадей (1791–1867).