Сид Кампеадор - Рамон Менендес Пидаль Страница 35
Сид Кампеадор - Рамон Менендес Пидаль читать онлайн бесплатно
Но союз и родственные узы между Мутамидом и Альфонсом возникли слишком поздно. Альморавиды быстро завоевали бассейн Гвадалквивира, от Сегуры и Убеды до Альмодовара, и не успел кончиться апрель 1091 г., как Мутамид потерял свой эмират, кроме Кармоны и Севильи.
Альморавиды вытесняют Альфонса из аль-Андалуса
В то время как Сид в Леванте вышел победителем из схватки с недоброй судьбой, Альфонс — хоть ему фортуна по-прежнему благоволила, усилив его в военном отношении за счет городов, которые, как считали, передала королю Зайда (альморавиды вскоре отобрали их), — не смог оказать своему союзнику Мутамиду никакой военной помощи.
Сир ибн Абу Бекр уже скоро, 10 мая, взял Кармону и плотнее стянул кольцо вокруг Севильи. Мутамид снова попросил поддержки у Альфонса, и тот наконец направил к нему значительное войско под командованием Альвара Аньеса, самого авторитетного христианского полководца после Сида. Однако это подкрепление (в июле 1091 г.?) было остановлено близ замка Альмодовар-дель-Рио: завязалась схватка, в которой погибло много альморавидов, но христиане в конце концов были разбиты, сам Альвар Аньес получил удар мечом в лицо и отступил, оставив в руках противника многих рыцарей, впоследствии долго томившихся в подземельях замка Альмодовар. Вскоре после этого, 7 сентября, африканцы взяли штурмом Севилью, которая уже могла рассчитывать лишь на собственные силы, и варварски разграбили ее. Мутамид был схвачен и отправлен в Агмат, селение близ Марракеша, чтобы в обществе Румайкии влачить там тягостную жизнь пленника. Когда он со своим гаремом и дочерьми садился на корабль на Гвадалквивире, отплывая в изгнание, опечаленное население Севильи столпилось по обоим берегам реки; женщины, простоволосые, как на похоронах, царапали себе лицо, и когда корабль снялся с якоря, все заплакали, ибо в кончине этого великолепного двора видели гибель всей Андалусии от рук африканских варваров. Но клерикальная партия была выше подобных чувств. Факи-хи, подлинные инициаторы и пособники альморавидского вторжения, воспользовались военным успехом Юсуфа, добившись, чтобы маликитская 39 ортодоксия наконец восторжествовала над религиозной терпимостью андалусских дворов и над еретическими сектами, расплодившимися в таифских государствах под покровом этого безразличия; они, маликитские богословы, получили важные официальные должности и через посредство своих фетв, столь почитаемых Юсуфом, руководили важнейшими государственными делами, низвергали с престола монархов, поощряли преследования мосарабов; они, мудрецы и аскеты, с энтузиазмом вступали в ряды войска, вновь придавая борьбе с Севером характер священной войны, прекратившейся после смерти Альмансора.
Таким образом, военно-религиозная реакция во всем брала верх над андалусским националистическим элементом. Сразу же вслед за Севильским эмиратом в руки альморавидов попал и эмират Альмерийский. Доселе неколебимое влияние Альфонса испытало еще два сокрушительных удара: сын Юсуфа, по имени Ибн Айша, в ноябре-декабре 1091 г. захватил Мурсию, причем мавры этого города даже не смогли получить помощь от Альвара Аньеса, на которую рассчитывали, и после этого взял измором грозный замок Аледо, за который столь долго шла борьба. После исчезновения этого последнего христианского плацдарма от императорской власти Альфонса над мусульманами не осталось и следа.
Немногим более чем за год альморавиды захватили четыре основных эмирата Андалусии.
В 1089 г. Юсуфа заботило наличие двух агрессоров — Аледо и Кампеадора; теперь внутри владений мавров не осталось ни одной христианской силы, кроме земель Сида.
Сид укрепляет против альморавидов Пенья-Кадьелью
После злосчастного расставания с императором в Убе-де Кампеадор попал в более опасное положение, чем когда-либо, однако думал лишь о том, как укрепить свою власть в Леванте.
Предвидя скорое приближение альморавидов, он счел, что надежно защитить Дению будет нелегко, и решил расположить оборонительные линии, прикрывающие вален-сийскую область, несколько севернее.
Сам он расположился на плоскогорье Альбайда, в его низинной части, под очень важной в военном отношении сьеррой Беникадель.
«Беникадель» — это искаженное на арабский манер название, под которым эта сьерра была известна местным мосарабам в эпоху Сида, именовавшим ее Пенья-Кадьелья, то есть «утес-щенок»: такое имя объяснялось ее соотношением с западным продолжением этого хребта, чья ближайшая вершина Монкабрер поднималась на 1400 м, тогда как вершина Кадьелья — всего на 1100 м.
Под вершиной Беникадель стоял важный замок, который Сид перестроил с помощью строителей и денег, полученных от эмира Валенсии, снабдил его всевозможным оружием, собрал там большие запасы хлеба и вина, согнал туда множество скота и разместил многочисленный гарнизон, включающий конницу и пехоту, под командованием Мартина Фернандеса, который захватил и все окрестные замки. Главное стратегическое значение этих позиций состояло в том, что они прикрывали сьерру Беникадель, которая подобием гигантской стены загораживает с юга область Валенсии, и лишь на оконечностях этой протяженной громады остаются два прохода из южного горного региона на валенсийскую равнину.
Став таким образом хозяином Пенья-Кадьельи, Сид, как точно формулирует старинная поэма, занял «и выход, и вход» из Валенсии, готовясь отразить нашествие с юга. Приняв эти меры, Кампеадор спокойно спустился с гор Беникадель на равнины возле города.
Гот Родриго 40 и кастилец Родриго
Теперь Сида в его левантийских землях окружало больше опасностей, чем когда-либо.
Самих по себе притязаний эмира Сарагосы на Валенсию особенно опасаться не стоило, но соседство солдат Юсуфа (которые все приближались) вселяло в сердца мусульман дух неповиновения христианской власти, и в любом городе, в любом замке могли поднять голову сторонники альморавидов, к которым относились и недовольные в политическом смысле, и пламенно верующие; они уже передали Юсуфу весь юг Пиренейского полуострова и хотели передать ему также Левант.
С другой стороны, критический момент настал для аль-Андалуса в целом: на смену былой раздробленности таифских княжеств пришли единые действия Африки и Испании, исполненных общего мусульманского духа. Вторжение альморавидов до крайности обострило борьбу обеих цивилизаций полуострова. Раньше тот факт, что этнические различия между народами халифата и северных королевств были не слишком ощутимы, сводил различия между обеими культурами почти на нет: между испанцами-христианами и исламизованными испанцами шла чуть ли не гражданская война, утихавшая по мере того, как укреплялась привычка к сосуществованию; инфант Санчо, сын Альфонса и Зайды, единственный императорский потомок мужского пола, был последним олицетворением этого содружества и терпимости. Но теперь из-за вторжения народов пустыни и роста исламского фанатизма между борющимися сторонами вновь разверзлась пропасть. И со стороны христиан именно Сид был тем человеком, кто, взяв на себя сопротивление победоносным захватчикам, отчетливо понял, что война с ними — это война без мирных договоров, непримиримая война; именно он все резче давал понять испанским мусульманам, что всякий союз с африканцами непростителен.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments