Социальная история Англии ХIV-XVII вв. - Татьяна Мосолкина Страница 35

В 1387 г. подмастерья кожевников оправдывались за организацию незаконного собрания вопреки указанной прокламации. Интересно их объяснение по этому поводу. Они сознались в нарушении и заявили, что монах Уильям Бартон согласился за определенную сумму денег помочь им подать прошение в Рим для утверждения папой их братства, чтобы ни один человек не осмелился препятствовать им. В 1396 г. лондонские шорники заявляли, что их подмастерья имели обыкновение раз в год наряжаться в некое подобие костюмов, а именно, костюм членов гильдии (“wear a livery”) и собирать собрание к большому ущербу гильдии. Подмастерья отвечали, что они собирались, дабы только слушать мессу, но мастера заявляли: под выдуманным предлогом священного долга они составляли тайные соглашения (“covins”) с целью чрезмерно увеличить свою заработную плату. Городские власти постановили, что подмастерья должны подчиняться уставу и мастерам гильдии, «как в других ремеслах», и не создавать братства; а если они потерпят какую-то обиду со стороны своих мастеров, то пусть жалуются мэру.

В первой четверти XV в. борьбу за создание собственной гильдии вели подмастерья лондонских портных, о которых говорили, как о «молодых и непостоянных людях», общавшихся между собой в различных жилых домах без согласия своих мастеров. Подмастерьям было предписано подчиняться власти мастеров и смотрителей гильдии, перестать носить ливрею или жить вместе. Через два года (в 1417 г.) подмастерья попытались добиться отмены предписания, но петиция была отклонена, и даже заявлено, что религиозные цели являются лишь «благочестивым предлогом».

На протяжении XV в. запретительная политика продолжала господствовать в Лондоне. В 1441 г. булочники высказались против братства своих работников, которые в ответ указали, что мастера сами в нем состояли в бытность подмастерьев («в период своей зависимости» — “servitude”). Мэр и олдермены постановили, что подмастерья должны отказаться от своей ливреи и подчиняться мастерам; им запретили создавать тайные братства «под видом благочестия или другой выдумки». Репрессивную политику можно проследить и в других городах, например, в Ковентри, Гулле, Честере. Не всегда мастера действовали через городские власти. Так, в Честере в 1358 г. мастера-ткачи напали на своих подмастерьев с «секирами, кинжалами и шестами с железными наконечниками».

Однако не везде противостояние было таким острым. Иногда мастера и подмастерья шли на компромисс. В Нортгемптоне в 1448 г. мастера и подмастерья ткачей сумели договориться о совместном использовании общинной казны, организации совместных процессий и общих выпивок. В Беверли в 1496 г. братство подмастерьев гильдии ткачей было допущено к голосованию при выборе смотрителей. В Эксетере подмастерья были непосредственно представлены в управлении гильдией, так как в 1482 г. их четырех смотрителей двое избирались мастерами, двое — подмастерьями.

Нужно сказать, что отношение и мастеров, и городских властей к гильдиям подмастерьев оставалось негативным. Приведенные примеры показывают — противодействие мастеров гильдиям подмастерьев было вызвано, в первую очередь, убеждением, что они намереваются бороться за повышение заработной платы.

Деятельность английских братств подмастерьев являлась, думается, такой же, как и в других европейских странах. Но, вероятно, нужно согласиться с У.Дж. Эшли в том, что в Англии они не играли такой роли, как, например, в Германии, где братствам подмастерьев были посвящены и местные, и общеимперские постановления.

До тех пор, пока у широкого слоя подмастерьев сохранялась возможность со временем стать мастерами, они оставались промежуточным звеном в цеховой иерархии. Однако к середине XIV в. у значительной части подмастерьев такой надежды не осталось, им предстояло всю жизнь работать по найму.

Что дает нам основание говорить о середине XIV в. как о времени, когда определились перспективы положения подмастерьев. Уже отмечалось, что в рассматриваемое время в Англии не существовало обычая, по которому окончивший обучение ученик должен был какое-то время работать подмастерьем или странствовать. Значит, если у семьи ученика имелось достаточно средств, он мог сразу стать самостоятельным мастером. В противном случае ему не оставалось ничего другого, как идти работать по найму. Если слуга получал плату за произведенное изделие (пусть меньшую, чем у мастера), то своим трудолюбием и упорством он мог скопить определенную сумму для открытия мастерской. Хотя и это довольно сомнительно. Но если плата назначалась за день работы (а именно такие расценки предусматривало «Рабочее законодательство»), то от старания работника мало что зависело, т.к. она была достаточно низкой. При этих условиях перспектива выбиться в самостоятельные мастера оставалась лишь у небольшой части подмастерьев.

Ухудшение положения подмастерьев выражалось и во все большем отстранении их от решения каких-либо важных для всей гильдии вопросов. В 1444 г. лондонские подмастерья ткачей жаловались, что они привыкли участвовать в избрании смотрителей гильдии, хотя последние 6 лет мастера утверждают, будто выборы принадлежат им. Решение в этом споре вынесли в пользу мастеров. В 1466 г. по данному же поводу возник конфликт среди лондонских мясников, и результат был такой же. В 1490 г. ткачи Гулля отказали своим подмастерьям в праве голоса при выборах олдерменов и других должностных лиц. Справедливости ради нужно отметить, что в некоторых городах подмастерья принимали участие в избрании должностных лиц гильдии. Так, в Беверли подмастерья были допущены к голосованию, а в Эксетере двое из четырех смотрителей выбирались из их числа. Но тенденция наблюдалась во все большем сокращении их права на участие в управлении гильдией.

К середине XIV столетия в английском городе сложился еще один слой населения, достаточно значительный, чтобы на него обратило внимание общегосударственное законодательство — наемные рабочие. Известный «Ордонанс о рабочих и слугах» 1349 г. касается в первую очередь сельскохозяйственных рабочих, но ведь не случайно, что один из его разделов посвящен и наемным работникам в ремесле. В документе эта категория населения отделяется от самостоятельных ремесленников (“artifices et operarii”).

Современники достаточно ясно видели отличие указанных работников от учеников или подмастерьев. Например, в 1406 г. сукновалы Бристоля, определяя заработную плату, записали: «…Названные слуги и работники (seruauntz et laborers) не будут брать большую плату, чем было принято в прежние времена». Если слугами, как уже отмечалось, назывались подмастерья, то вторым термином явно обозначались наемные рабочие. Красильщики Бристоля в 1407 г. жаловались, что «часто различные люди, как те, которые не были учениками, слугами или мастерами (apprentices, seruauntz ne maistres) названной гильдии, так и другие, которые были другой профессии, не умеющие и не имеющие знаний вышеназванного ремесла крашения, берут на себя окраску сукна и шерсти вайдой». Можно предположить, что речь идет или о предпринимателях, которые организовывали производство, или о наемных рабочих. Главное, что их четко отделяют от привычных категорий работников. Ткачи в 1490 г. прямо сравнивают их с подмастерьями, сетуя, что наемные рабочие «используются мастерами названной гильдии ткачей, как если бы они являлись их подмастерьями, связанными договором по обычаям этого названного достойного города».