Никола Тесла - Евгений Матонин Страница 35

В начале 1893 года Тесла получил два очень важных для него предложения: выступить с докладами в Институте Бенджамина Франклина в Филадельфии и на съезде Ассоциации электрического освещения в Сент-Луисе. Его выступления прошли с огромным успехом (подробнее на них мы остановимся ниже). Об идеях Теслы и его изобретениях заговорили еще больше. Казалось, действительно — пришла слава.

Вскоре к Тесле в отель «Герлах» пришел сам Джордж Вестингауз. Речь шла о важнейшем для него проекте — электрификации Всемирной выставки в Чикаго, которая должна была открыться 1 мая 1893 года. Ее решили назвать «Колумбовской» — в честь 400-й годовщины открытия Колумбом Америки. За право получить контракт схватились «Вестингауз электрик» и «Дженерал электрик» — наследница Эдисона. Это было еще одно масштабное сражение в «войне электрических токов».

К тому времени обстановка на фронтах этой «войны» существенно изменилась. Вестингауз сумел договориться со своими акционерами, сохранить компанию и остаться ее главой. Что же касается его главного конкурента Эдисона, то с ним произошла прямо противоположная история.

В 1890 году он объединил все принадлежавшие ему предприятия в одну компанию «Эдисон дженерал электрик компа-ни ц». Но в ней Эдисон владел лишь десятью процентами акций. Конечно, помимо этого он был ее основателем и вообще «Великим Эдисоном», но теперь это не имело большого значения.

В один прекрасный день президент компании Эдисона Генри Вилард начал тайные переговоры с главой корпорации «Томсон—Хьюстон» Чарлзом Кофином о возможном слиянии. В этом были заинтересованы крупнейшие акционеры двух компаний, и прежде всего железнодорожный магнат Джон Пирпонт Морган. Он считал, что управленцы обеих структур ведут дела не лучшим образом и прибыль объединенной компании может быть куда выше.

В 1892 году договоренность о слиянии была достигнута. Объединенная компания стала называться «Дженерал электрик» — из ее названия исчезли имена основателей, и прежде всего самого Эдисона. Более того, ему самому сообщили о принятом решении постфактум. «Великий Томас» был потрясен, но сделал вид, будто он сам этого хотел. «Я не мог больше тратить время на вопросы электрического освещения, — заявил он журналистам, — потому что они безнадежно устарели… Я просто хочу получить дивиденды от акций, которые у меня на руках… Я был первым, кто настаивал на слиянии».

Мартин в журнале «Электротехника» напечатал по этому случаю статью «Ошибка мистера Эдисона», в которой писал, что главной драмой в его жизни стало то, что он не принял систему переменного тока и приложил много сил, чтобы ее дискредитировать, используя «свое воистину великое имя». «Но целый поток не повернется вспять из-за его сердито насупленных бровей», — заключал он.

Это было правдой. Руководители «Дженерал электрик», которая теперь контролировала более 60 процентов американского электрического рынка, очень хотели заполучить патенты на системы переменного тока. Пока же они вступили в бой с Вестингаузом за контракт за электрификацию Чикагской выставки.

Всемирная выставка «искусств, трудолюбия промышленности и произведений земли, ее недр и морей» должна была поразить мир своим размахом и, конечно, не только достижениями всего человечества в этой области, но и колоссальным скачком вперед, который совершила Америка за последние годы. Не случайно местом проведения выставки выбрали Чикаго.

Этот город был своего рода символом американской энергии и устремленности в будущее. Всего лишь несколько десятилетий назад на его месте находилось небольшое индейское поселение, а к концу XIX века Чикаго стал вторым по величине городом страны. В нем насчитывался 1 миллион 200 тысяч жителей. После «Великого чикагского пожара» 8—10 октября 1871 года, в котором сгорела большая часть деревянного Чикаго и погибли несколько сотен его жителей, город сразу же начал кардинально перестраиваться. Теперь он был центром всех железных дорог страны. Здесь выросли первые американские небоскребы, да и вообще, не блистая архитектурой, город поражал приезжих своими огромными зданиями.

Для устройства выставки осушили болота, превратили пруды в луга и даже «переделали» часть озера Мичиган, превратив в канал, разделявшийся на несколько рукавов. Таким образом, выставка была чем-то похожа на Венецию: павильоны возвышались над водой и соединялись между собой мостами, а между ними по каналам курсировали лодки.

Поскольку выставка посвящалась Колумбу, ее украшали колоссальная статуя Колумбии — женская фигура высотой 32 метра, а также скульптурная группа у главного фонтана, изображавшая фей, везущих на каравелле Колумба. Тут же стояла точная копия каравеллы «Санта-Мария», на которой Колумб приплыл в Америку. Другим «чудом» выставки была специально построенная аллея для прогулок и аттракционов, над которой возвышалось громадное колесо обозрения имени Джорджа Вашингтона — оно достигало 76 метров в высоту и могло вместить две тысячи человек сразу. По замыслу организаторов выставки это «чертово колесо», начинавшее с наступлением сумерек ярко светиться тремя тысячами установленных на нем электрических ламп, должно было затмить инженерное чудо Парижской выставки 1889 года — Эйфелеву башню.

И понятно, что эту огромную выставку нужно было обеспечить электричеством, которое бы давало свет, крутило «чертово колесо», завлекало и развлекало разноцветными огнями посетителей, заставляло бы работать многочисленные фонтаны и давало энергию электрическому фуникулеру, специально проложенному по ее территории. В общем, это должен был быть первый «электрический город» на Земле, хотя и небольшой. При этом Чикагская выставка вырабатывала и потребляла в три раза больше электричества, чем весь огромный Чикаго того времени.