Аркадий Аверченко - Виктория Миленко Страница 35
Аркадий Аверченко - Виктория Миленко читать онлайн бесплатно
Но большей частью он является во главе шумной, остроумной, грохочущей компании сатириконцев.
Тут — поэт людского безобразия, человеческой пошлости и пакости — высокий, тонкий, сдержанный Ре-ми; шумный, гремящий „коновод“ „галчонка“ Радаков, вечно веселый, всегда остроумный, всегда жизнерадостный… <…>
Сатирическая компания сразу занимает три-четыре столика, и немедленно же начинается несмолкаемый „дебош“. Остроты, эпиграммы, каламбуры сыпятся, как из громадного мешка. Одно пустяшное замечание, движение рукой, поза — все дает им тему для остроумия — легкого, свободного, ненатянутого.
Стихами сатириконцы говорят, как прозой.
Кто-то уронил часы под стол, поднял их и стал рассматривать. Красный серьезно дает рифмованный совет:
Князев сообщает, что на днях у него выходит книга о народной поэзии — частушке [34].
Батька благодушно поощряет:
Шум вокруг столика стоит невообразимый. Голос Радакова слышен чуть ли не до выхода.
Художники, между тем, в балагурстве и празднословии обсуждают темы и рисунки для следующего номера, поэты и прозаики выслушивают „проказы“ батьки… Совершенно незаметно, шутя, составляется номер. Каждый знает, что ему нужно подготовить к четвергу.
Красный вскользь сообщает о том, что едет в Харьков в кабаре „Голубой Глаз“.
Батька высказывает соображение:
— Значит, харьковцы увидят бревно в своем „глазу“…
И оба чокаются ликером.
Прибывает публика после спектаклей. Разговор в зале становится общим. Остроты и экспромты летят из угла в угол и покрываются дружным хохотом.
Декадентский поэт читает свои новые стихи и заканчивает:
Сатириконский батька и тут добродушно кивает головой, но поправляет декадента-приятеля:
В интимном кружке на участников иногда нападает „стих“ Козьмы Пруткова, и тогда сверкают оригинальные афоризмы и блестки остроумия, на что особенно щедр сатириконский батька.
советует он В. К-ву, сидящему в слишком коротких брюках.
Дает общее наставление, смеется глазами, но, как истый хохол-юморист, имея совершенно серьезное лицо:
Вася Регинин сентенциозно замечает:
Гасят люстры и лампионы, но никто еще не хочет уходить по домам. Все медлят. Нужны усиленные просьбы самого Ивана Сергеевича, и только напоминание о том, что официанты устали и барышни за буфетом падают от усталости, заставляют юмористов, беллетристов и поэтов подняться с насиженных мест.
На дворе бурлит вьюга. За снегом холодно мигают фонари. Несколько извозчиков и моторов нагружаются к Ходотову. Богема собирается куда-то на Фонтанку в чайную варить свежую уху с поплавка, остальные мирно разъезжаются по домам.
Сатириконцы с несмолкаемым хохотом провожают своего батьку до его подъезда и садятся в моторы» (Ирошников Ю. «Сконгломерировав актеров и поэтов…» (Ресторан «Вена»: из истории российской литературной богемы начала века) // Вопросы литературы. 1993. № 5).
Забавный эпизод из «венской» жизни вспоминал литератор Е. И. Вашков в рукописи «Литературные брызги», до сих пор не опубликованной [37]. Однажды разговор в компании перешел на тему, что легче писать — стихи или прозу. Поспорили Аверченко и поэт Александр Рославлев, колоссального роста и колоссальной же толщины человек, который часто повторял: «Я в литературу животом пройду».
— Прозу каждый отходник может писать! — заявил Рославлев.
— А стихи, — продолжил Аверченко, — даже Рославлев! Подумаешь, трудность какая — сочинять рифмованную дребедень!
— Попробуй, сочини!
— Изволь!
Аверченко тут же на скатерти написал: «Возле сена спит собака, утомленная от дел, стережет его, однако, чтобы Рославлев не съел!» Все засмеялись, а Рославлев, пощипывая козлиную бородку, произнес:
— Глупо! Да это стихотворение и не кончено. Конец вот такой. «А Аверченко во мраке точно уж пополз под стог, к удивлению собаки слопал сена целый клок!»
— Вы, так называемые поэты, — продолжил Аверченко, — напоминаете мне простых наборщиков, только в кассе перед вами лежат не отдельные буквы, а готовые, захватанные многочисленными руками рифмы. Написал, например, «стол», и уже пальцы тянутся к готовому «пол», «весна» — «луна». В стихах должна быть виртуозность… Вот я вам сейчас задам рифму, так вы у меня зачихаете! Предлагаю гонорар — за каждую строчку — рюмку коньяку… Только я уверен, никто из вас и не понюхает этого коньяку…
— Ну, говори, — нетерпеливо перебил Рославлев, которому очень хотелось доказать свою виртуозность.
— Ну-с! Приготовляйтесь чихать, — произнес Аверченко, — вот вам слово — «прихоть».
— Чепуха! — уверенно сказал Рославлев. — Сейчас будет готово, а ты готовь коньяк.
Все наклонились над листами бумаги, придумывая рифмы.
— Есть! — весело воскликнул Рославлев и прочел:
Все с большим изумлением взглянули на торжествующего автора.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments