Лиля Брик. Любимая женщина Владимира Маяковского - Владимир Дядичев Страница 35

Вспоминает художница Е. Лавинская: «Лето 1927 года. Лефовские “жены” говорили: “Володя хочет жениться на Наташе Брюханенко, это ужасно для Лилечки”. И на самом деле, Лиля ходила расстроенная, злая. Ко мне в то время она заходила довольно часто, и тема для разговора была одна: Маяковский – Брюханенко. Она говорила, что он, по существу, ей не нужен, он всегда невероятно скучен, исключая время, когда читает стихи. “Но я не могу допустить, чтоб Володя ушел в какой-то другой дом, да ему самому это не нужно”» [Лавинская Е. А. Воспоминания о встречах с В. В. Маяковским // Маяковский в воспоминаниях родных и друзей. С. 340].

А в августе 1927 года Н. Брюханенко и В. Маяковский были вместе в Крыму. Лиля Юрьевна вдогонку за уехавшей 13 августа в Крым к Маяковскому Н. Брюханенко посылает ему письмо от 17 августа, которое заканчивается иезуитской «просьбой»: «Пожалуйста, не женись всерьез, а то меня все уверяют, что ты страшно влюблен и обязательно женишься!.. Твоя Киса» (вместо подписи – рисуночек «киски») (с. 167). Публикатор этого письма Б. Янгфельдт, готовивший свою работу в тесном контакте с Лилей Брик, по поводу последнего многозначительного многоточия в письме (перед «подписью» Л. Брик) пишет: «Письмо датировано Л. Ю. Брик. По не зависящим от нас причинам оно печатается без последнего предложения» (с. 252). Но что же это за «последнее предложение»?

В воспоминаниях Н. А. Брюханенко (Государственный музей В. Маяковского) есть такая фраза: «Лиля Брик писала в 27 году в Ялту Маяковскому, что “я слыхала, ты собираешься жениться, так помни, что мы все трое уже «женаты»” (или что-то в этом роде). Это писалось обо мне». То, что окончание письма было именно «в этом роде», подтверждается тем, что ответную телеграмму в Москву от 26 августа 1927 г. Маяковский заканчивает так: «Около пятнадцатого радостный буду Москве. Целую мою единственную кисячью осячью семью. Весь ваш Счен». Отпуск Н. Брюханенко кончился, но «женитьба всерьез» так и не состоялась. Очередной «бунт» был подавлен.

Пикантность и драматизм ситуации усилится, если отметить, как свидетельствует Галина Катанян, что Лиля Юрьевна писала это письмо «с дачи в Пушкино, в разгар своего романа с одним известным кинорежиссером» [На сей раз речь идет о Л. В. Кулешове. См.: Маяковский в воспоминаниях родных и друзей. С. 340].

Из писем Брик видно, сколь мощный прессинг приходилось выдерживать Маяковскому по поводу еще одной блажи Лили Юрьевны – желания иметь собственный «автомобильчик».

Еще в письме от 25 апреля 1927 года из Москвы в Париж Л. Ю. Брик пишет Маяковскому: «Очень хочется автомобильчик. Привези, пожалуйста! Мы много думали о том – какой» (с. 161). И далее – подробнейший инструктаж об автомобиле, запасных частях и т. д. Мнение самого Маяковского здесь просто не предусмотрено.

Легко догадаться, что «дома» нажим заметно усилился. Лили Юрьевну уже перестала удовлетворять «мотоциклетка», на которой она раскатывала, посадив в коляску собаку Бульку. Так что перед своей очередной зарубежной поездкой Маяковский 26 сентября 1928 года получил соответствующее разрешение в Наркомате торговли СССР: «Г-ну Маяковскому В. В., учетно-лицензионный отдел 030 HKT торга СССР разрешает вам закупку во Франции под контролем Торгпредства одного легкового автомобиля без права перевода валюты и продажи в СССР» (Государственный музей В. В. Маяковского).

Надо сказать, что еще в 1920 году Госбанком был прекращен прием червонцев в уплату по экспорту-импорту. Поэтому, как видим, обменять рубли на валюту в должном для приобретения автомобиля количестве поэту не разрешили. Маяковский вынужден был изыскивать средства путем распродажи своих произведений зарубежным издателям и продюсерам.

Поэт выехал из Москвы за границу – в Берлин и Париж – 8 октября 1928 года. И уже вдогонку («домашних» наставлений оказалось недостаточно) 14 октября 1928 года Лиля Юрьевна шлет Маяковскому из Москвы в Париж очередную серию указаний: «Про машину не забудь: 1) предохранители спереди и сзади, 2) добавочный прожектор сбоку, 3) электрическую прочищалку. 4). 5). 6). 7). Про часы с недельным заводом. Цвет в форму на твой и Элички вкус. Только чтобы не была похожа на такси. Лучше всего Buick или Penault. Завтра утром начинаю учиться управлять».

Дело, однако, осложнилось. В ответном письме 20 октября из Парижа Маяковский писал: «Сегодня еду на пару дней в Ниццу. Или обоснуюсь на 4 недели в Ницце, или вернусь в Германию. Без отдыха работать не могу совершенно!.. Дела пока не ладятся. Пискатор пока что прогорел. Парижских ауспиций не видать (мелкие лекциишки), вся надежда на “Малик” – хочет подписать со мной договор – в зависимости от качества пьесы (усиленно дописываю). Ввиду сего на машины пока только облизываюсь – смотрел специально автосалон» (с. 176–177). (Эрвин Пискатор – известный немецкий театральный режиссер. Маяковский, видимо, рассчитывал предложить ему пьесу «Клоп», над которой работал. «Малик» – издательство «Malic – Verlag», с которым Маяковский вел переговоры в Берлине. Договор на издание пьес и прозы был подписан только во время следующей поездки – 20 февраля 1929 г.)

Владимир Маяковский (справа) в Мексике. 1925 г.

Маяковский едет в Ниццу, встречается там с Элли Джонс, впервые видит свою родную дочь Хелен-Патрицию. Но автомобильные заботы и здесь не дают ему покоя.

Уже 25 октября поэт возвращается из Ниццы в Париж. В свою очередь, Лиля Юрьевна продолжает четко «курировать» автомобильный вопрос. Получив из Парижа встревожившее ее письмо от 20 октября, она тут же отправляет Маяковскому телеграмму от 28 октября: «Телеграфируй автомобильные дела. Твоя Киса». Одновременно, в этот же день, для пущего «стимулирования» Маяковского отправляется и «подробное» письмо: «Щеник! У-уу-ууу-уууу!..!..!.. Волосит! Уууууу-у-у!!! Неужели не будет автомобильчика? А я так замечательно научилась ездить!!! Пожалуйста! Пусть Malik’y понравится пьеса! Пожалуйста, привези автомобильчик!!!..» (с. 177–178). Впрочем, видимо не сомневаясь в успехе своего психологического натиска, Лиля Юрьевна не забывает тут же и о новых деловых указаниях: «Прежде чем покупать машину, посоветуйся со мной телеграфно, если это будет не Renault и не Buick. У-ууууу-у-у!» (с. 178).

В ответ на телеграмму Маяковский – также телеграфно – шлет из Парижа успокаивающее сообщение от 29 октября: «Веду сценарные переговоры Рене Клер. Если доведу, надеюсь, машина будет».

После получения телеграммы о Рене Клере – очередное письмо Лили Юрьевны, от 2 ноября 1928 г.: «Что с Рене Клером? Если не хватит денег, то пошли хоть (через Амторг) 450 долларов на Фордик без запасных частей. У-уу-ууу —!!!..»

Наконец 10 ноября Маяковский телеграфирует Л. Брик в Москву из Парижа: «Покупаю “Рено”. Красавец серой масти». А 12 ноября более подробно сообщает письмом: «Я задержался с этим письмом, т. к. телеграфировал тебе “покупаю” и все еще не перевел в прошедшее время “купил”. Но сейчас, кажется, уже ничего не помешает и денежков с помощью добрых душ на свете я наскребу и назаработаю. Машин симпатичный, ты сама, должно быть, знаешь какой (далее в письме – рисунок автомобиля, сделанный Маяковским. – В. Д.). Рисунок, конечно, корявый, но карточку из каталожницы я отдал вместе с заказом, а другой пока нет <…> Пробуду в Париже немного, чтоб самому принять машину с завода, упаковать и послать, а то заканителится на месяцы. А пока сижу и раздракопиваю пьесу и сценарий. Это первый бензин, который пытается сожрать реношка».