Агентурная кличка - Трианон - Игорь Перетрухин Страница 35

Еще в годы войны, когда на торпедных катерах Северного флота мне доводилось участвовать в высадке под покровом полярной ночи наших разведчиков-диверсантов на берега Северной Норвегии, у меня зародилось желание попробовать свои силы в этом нелегком труде. Но уже тогда для этого требовалось слишком много! В начале 1957 года я подал на имя руководства УКГБ рапорт с просьбой о направлении на учебу в Высшую разведывательную школу Первого главного управления КГБ СССР с языковой подготовкой. Руководство дало согласие, я прошел медицинскую комиссию и должен был ждать своей очереди на 1959 год. 26 сентября 1957 года на атомном объекте «Маяк» в Челябинской области произошла крупная авария, в результате которой Каменск-Уральский и его окрестности оказались в зоне активной радиации. В 1958 году, возвращаясь из служебной командировки в Венгрию, в Москве в управлении кадров я неожиданно узнал, что предшествующий кандидат для направления в школу был забракован по медицинским показателям и, следовательно, мне как очереднику предстоит немедленно предстать перед мандатной комиссией. В тот же день, после небольшого спора между членами комиссии по вопросу о моих внешних данных, мне был определен для изучения совершенно новый для меня немецкий язык, и я, таким образом, попал в число слушателей.

По возвращении домой на семейном совете было принято решение о переезде жены с детьми в Свердловск к моим родителям, что и было сделано. Полагая, что вопрос с пропиской не будет представлять особого труда, я срочно выехал в Москву. Но все оказалось не так просто, так как город находился на режимном положении. Получив отказ во всех инстанциях, жена обратилась за помощью к С.П. Давыдову, и он незамедлительно принял ее. Внимательно выслушав, он попросил передать ему все подготовленные документы и паспорт, а через два-три дня на квартиру родителей приехал работник управления и вручил жене паспорт со свердловской пропиской. Она позвонила Давыдову по телефону и поблагодарила за проявленное внимание и заботу. Таков был Семен Прохорович, добрый и отзывчивый человек. Очень жаль, что через год его не стало. Город провожал его в последний путь с большими почестями.

Григорьев сразу же узнал меня и припомнил мне историю с моим несостоявшимся переводом в Свердловск. Вспомнили и Чупина, который любил говаривать: «У каждого плута есть свой расчет!» По всей видимости, к плутам тот без стеснения относил и самого себя.

Я извинился, что нарушаю служебную субординацию и звоню через головы своих начальников, но меня как имеющего самое непосредственное отношение к разработке объекта очень интересует, что удалось сделать согласно телеграмм руководства главка по объекту нашего интереса, находящегося в настоящее время в Находке.

Константин Александрович сказал, что ему об этом объекте уже докладывали и что в его поведении есть моменты, заслуживающие оперативного внимания. Человек он не простой и, по всей видимости, с двойным дном. Товарищи из Находки постоянно держат его в курсе дел. Так что не надо беспокоиться, все будет в порядке.

— С ответом на телеграмму мы не задержимся, а все документы направим почтой. Держу это на контроле! — заверил он.

Я поблагодарил его за предварительную информацию и выразил надежду на встречу в Москве, когда он появится там по депутатским или служебным делам.

Много лет спустя, уже проживая в Москве, Константин Александрович Григорьев подарил мне свою книгу «Перекаты судьбы», а совсем недавно еще одну, только что изданную — «Взлеты и падения». Он рассказывает в них о «бойцах невидимого фронта», интересных событиях, свидетелем которых он был, о людях, с которыми встречался за пятьдесят лет работы в органах государственной безопасности. Помянул в последней книге П.В. Чупина. А добрым словом вспомнил и меня.

Вскоре, как и было обещано, прибыла почта из Владивостока. Дальневосточные контрразведчики действительно неплохо потрудились.

Начальник Управления КГБ СССР по Приморскому краю генерал-лейтенант К.А. Григорьев вспоминает во «Взлетах и падениях»:

«Я немедленно (после получения телеграммы из Центра. — И.П.) выехал в Находку, где провел совещание с узким кругом компетентных сотрудников, возглавляемых полковником Н.М. Демидовым и его заместителем… оба они относились к категории ответственных профессионалов, и у меня не было сомнений, что они справятся с поставленной Центром задачей. Тем не менее я дополнительно привлек к этому силы управления, в частности опытного контрразведчика — начальника подразделения подполковника Я.П. Редько».

Из полученных из Владивостока материалов стало известно, что Огородник вместе со своим приятелем Николаем Дымовым, о котором уже упоминалось, принимали активное участие в работе Молодежной конференции стран Тихоокеанского региона. При этом обратило на себя внимание активное общение Огородника с одной женщиной — членом американской делегации. Было замечено, что он преднамеренно уклонился от выезда на экскурсию для членов делегаций, имитируя опоздание на автобус, выразив при этом, по свидетельству наблюдения, огорчение, выглядевшее слишком театрально. После этого он длительное время провел в номере гостиницы у американки. В Находке, на одном из мероприятий с участием местной молодежи, он познакомился с дочерью начальника порта. По его просьбе она организовала для делегатов конференции экскурсию по акватории залива, во время которой он не мог не обратить внимание на дислоцированные там корабли Тихоокеанского флота, в чем, как бывший моряк, знал толк. А по-видимому, морская прогулка пришлась ему по душе, так как его новая знакомая получила дорогой подарок, возможно, и в счет будущего. Трудно, конечно, винить ее в чем-то, разве только в беспечности, и то условно.

Полученные из Управления КГБ по Приморскому краю материалы хотя и не изобличали Огородника в шпионской деятельности, но вместе с уже имеющимися на него данными заставляли о многом задуматься. То, что перед нами действительно был человек с двойным дном, становилось реальным фактом.

Во время доклада М.И. Курышева заместителю начальника главка В.К. Боярову о результатах разработки Огородника тот поинтересовался, кто кроме Перетрухина и Гречаева занимается этим делом. Курышев ответил, что Перетрухин ведет разработку, а Гречаев ему активно помогает. На это Бояров сказал, что разработка может быть значительно активизирована за счет создания оперативной группы и что он понимает, у Курышева забот хватает, но это дело требует повышенного внимания. Он поинтересовался также, какое впечатление производит лично на него Огородник, так как он, Курышев, уже встречался с ним два-три раза и с мидовцами связан более двадцати лет.

Михаил Иванович ответил, что в создании группы особой сложности не видит, но дело не только в этом. Как считает он, за службой безопасности должна быть закреплена бригада, а то и две наружного наблюдения, поскольку работа, которая ведется урывками, недостаточно эффективна. А что касается впечатления, то, на его взгляд, это типичный ми-довец с положительными и отрицательными качествами, которые вырабатываются в определенной среде, характерной для такого рода структур, как Министерство иностранных дел и Министерство внешней торговли. Эта среда формирует не только специалистов своего дела, но и, к сожалению, карьеристов, приспособленцев и других «артистов», подобных Огороднику. Конечно, в его поведении много неясного и даже подозрительного, и наша задача — во всем разобраться, и как можно скорее.