Сальери - Сергей Нечаев Страница 35

Сальери также был отличным педагогом по пению. Из его школы происходили такие знаменитые «звезды» оперной сцены, как Катарина Кавальери (первая Констанца в «Похищении из сераля» Моцарта), Анна Мильдер-Хауптман (первая Леонора в «Фиделио» Бетховена), Анна Краус-Враницки, Катарина Вальбах-Канци, Фортуната Франкетти, Амалия Хенель и многие другие.

Адольф Жюльен отмечает, что обучение Сальери «всегда было бесплатным, как то, что он сам получал от Гассмана, а гонорары, которые самые богатые ученики всё же порой вынуждали его взять, в тот же миг делились между самыми необеспеченными» {220}. Говорить в этой книге о всех учениках композитора вряд ли нужно — необходимо назвать только самых знаменитых, проследив историю их отношений с учителем и другом, каким для многих из них стал Сальери.

Людвиг ван Бетховен

Бетховен брал у Сальери уроки вокального письма с 1793 по 1809 год. Впрочем, сохранились и инструментальные сочинения композитора с правкой Сальери. «Наиболее интенсивными были эти занятия в период до 1802 года. Несомненно, то, что вначале было уроками, впоследствии превратилось в консультации, но сам факт таких занятий говорит о высоком профессиональном авторитете Сальери» {221}.

Чтобы было более понятно, напомним: Третья симфония была сочинена Бетховеном в 1803 году, Пятая симфония — в 1808-м, Патетическая соната — в 1798-м, Лунная соната — в 1801-м, «Аппассионата» — в 1805 году. То есть как раз во время занятий и консультаций с Сальери.

Можно предположить, что к Сальери Бетховена направил Иоганн Георг Альбрехтсбергер [46], который занимался с юношей из Бонна контрапунктом и фугой. Но не исключено, что к Сальери ему посоветовал обратиться Франц Йозеф Гайдн.

Великий Гайдн давал уроки Бетховену немногим больше года. В начале 1794 года он уехал в Лондон и потом занятий не возобновлял, но Бетховен до конца жизни своего учителя сохранил к нему глубокое уважение. Что касается Альбрехтсбергера, то о его отношениях с Бетховеном А. К. Кенигсберг, автор книги «Людвиг ван Бетховен», пишет следующее:

«После Гайдна учителем Бетховена около полутора лет был Иоганн Альбрехтсбергер, капельмейстер того самого собора Святого Стефана, в котором когда-то пел мальчик Гайдн. Это был незначительный композитор, но один из наиболее ученых музыкантов своего времени, строгий и требовательный педагог, автор известного учебника композиции. Однако Бетховен отказывался слепо следовать старым правилам и верить на слово тому, что учебники провозглашали законом. “Нет правила, которого нельзя было бы нарушить ради более прекрасного”, — говорил Бетховен. Альбрехтсбергер утверждал, что Бетховен ничем ему не обязан, потому что никогда не хотел признавать того, что он преподавал. Позже он так отзывался о Бетховене: “Этот ничему не научился и ничему не научится”» {222}.

У Сальери Бетховен научился многому, в том числе и драматической композиции. Кстати, задача это была весьма сложная, так как ученик постоянно спорил по поводу самых основополагающих, по мнению Сальери, моментов. «Сальери говорил, что Бетховен вынужден будет потом один и с трудом учиться тому, что он легко узнал бы, если бы был более доверчивым и более послушным» {223}.

В результате «регулярное общение с Сальери пробудило в Бетховене желание написать оперу» {224}. И он написал «Фиделио» (Fidelio), начав работу над ним в 1803 году. Тогда опера не имела успеха, однако потом она была переделана, и успех пришел, причем немалый. После этого Бетховен проникся, наконец, уважением к Сальери, признав его правоту во многих вопросах. Другой ученик Сальери Игнац Мошелес уже в 1858 году вспоминал: «Я хорошо помню то интересное обстоятельство, что однажды видел в доме Сальери лист бумаги, на котором огромными бетховенскими буквами было написано: “Здесь был ученик Бетховен”» {225}.

Контекст данного свидетельства таков: Бетховен часто заходил к Сальери, чтобы посоветоваться, он это порой делал без предварительного предупреждения и, не застав маэстро дома, оставлял ему подобного рода записки.

Биограф Бетховена Бернар Фоконнье пишет: «Отношения Бетховена с Сальери были хорошими, возможно, потому, что придворный музыкант <…> не видел в юном виртуозе фортепиано возможного соперника в области оперы» {226}.

Спорное мнение. Тем более что результаты занятий Сальери с Бетховеном впечатляют. Л. В. Кириллина в своей статье «Бетховен и Сальери» отмечает: «Бетховен, конечно, так и не научился писать для голосов по-настоящему легко, певуче и удобно, но его упорство в данной сфере заслуживает уважения. В целом сохранилось более тридцати вокальных произведений Бетховена на тексты Метастазио, написанных в период интенсивного общения с Сальери» {227}.

Материалы занятий Сальери с Бетховеном сохранились. Они находятся в архиве Венского общества любителей музыки, но, к сожалению, пока еще не удостоились серьезного анализа. Впрочем, некоторые из них всё же опубликовал Игнац фон Зейфрид {228}, а кое-что поместил в своей книге Густав Ноттебом {229}.

У Л.В. Кириллиной читаем:

«Насколько мы можем судить по этим публикациям, исправления, которые вносил в работы ученика Сальери, касались не столько самой композиции, сколько итальянской декламации — маэстро выявлял неверно поставленные цезуры, ударения, элизии, неловкие для интонирования мелодические обороты. В те времена это были довольно важные детали, позволявшие судить о компетенции (или, наоборот, о невежестве) композитора в данной сфере» {230}.

Свою признательность учителю Бетховен выразил тем, что посвятил Сальери три скрипичные сонаты. А еще в 1799 году, когда в Вене состоялась премьера оперы Сальери «Фальстаф», которая сразу же стала популярной, Бетховен опубликовал десять фортепианных вариаций на тему дуэта из этой оперы La stessa, la stessissima.

Отношения Сальери и Бетховена складывались, однако, не всегда гладко. Например, в письме известному лейпцигскому издателю Готфриду Кристофу Гертелю от 7 января 1809 года Бетховен жаловался на проблемы при организации своего бенефисного концерта 22 декабря 1808 года: «Мне чинили препятствия со всех сторон. Мои противники из Общества “Концерты в пользу вдов”, среди которых первое место принадлежит господину Сальери, выкинули из ненависти ко мне премерзкую штуку: каждому из музыкантов, состоящему членом их Общества, они угрожали исключением, если он станет играть у меня» {231}.