Асы над тундрой. Воздушная война в Заполярье. 1941-1944 годы - Михаил Жирохов Страница 35

Сохранились и воспоминания одного из летчиков, участвовавших в этом втором вылете, — Владимира Покровского [67]:

«Самолеты противника мы заметили по разрывам первых сброшенных ими бомб. Впереди нас, примерно в пяти километрах, мы увидели более двадцати бомбардировщиков: они были на меньшей высоте, чем мы, но в стороне выше нас кружило еще два десятка истребителей Me-109. В общей сложности — сорок вражеских самолетов. Нас — пятеро. Фашистские бомбардировщики шли с юга на север, и Сафонов дал нам знак развернуться и отойти в сторону солнца.

Каждый из ведомых Сафонова понимал, что командир своим маневром не уклоняется от боя. Внезапность нападения — вот к чему стремился Сафонов. Маскируясь солнцем, сомкнутым клином, мы пошли на сближение с противником. Действительно, редкое заполярной осенью ослепительное солнце прикрывало нас от врага, немцы не видели нас, хотя мы находились уже в километре от бомбардировщиков… Дистанция укорачивается до 100 метров, и эти 100 метров прочеркивает, наконец, огненная трасса от машины Сафонова к бомбардировщику, замыкающему вражескую колонну. Открываем огонь и мы — каждый по своей жертве.

Атакуем бомбардировщиков мы втроем — Сафонов, Максимович и я. Коваленко с ведомым прикрывает нас от неминуемого нападения „Мессершмиттов“. Сафонов бьет по облюбованному им бомбардировщику сверху под углом 15 градусов, я бью по избранному мной фашисту под тем же углом, но снизу. Вражеский самолет, сбитый Сафоновым, уже валится на землю, когда я второй очередью приканчиваю еще одного бомбардировщика.

Было уже сбито четыре немецкие машины, когда Коваленко, следивший за ходом боя, просигнализировал Сафонову о приближении „Мессершмиттов“. Жалко было расставаться с фашистскими бомберами, которые, ошеломленные внезапностью и яростью наших атак, настолько перепугались, что, спасаясь бегством, начали бросать бомбы на собственные позиции, на собственные войска. „Мессершмитты“ находились уже в 800 метрах. Нам было ясно видны их желтые носы и желтые консоли. Сафонов, собрав свою группу и возглавив ее, устремил нас навстречу фашистским истребителям. Они шли на нас парами, строем пеленга, лобовой атакой. Мы, конечно, приняли атаку. С обеих сторон понеслись трассы.

Мы не дрогнули. Дрогнули немцы. Строй их рассыпался. Теперь наша задача заключалась в том, чтобы прикрыть друг друга, не дать численно превосходящему противнику перебить нас поодиночке. Сафонов приказал нам войти в вираж по горизонтали („карусель“). Фашисты находились над нами. Они били по нашим самолетам, но держались на почтительном расстоянии и урона нам пока не причиняли. Когда же отдельные фашистские истребители пытались, снижаясь, приблизиться к нам, мы, подняв носы наших самолетов, парой очередей отражали атаку и опять входили в круг.

Так мы „прокаруселили“ несколько минут, как вдруг заметили, что у мессеров что-то случилось: неожиданно они стали уходить, предоставив нам возможность в целости и невредимости вернуться на аэродром» [68].

Таким образом, за три боевых вылета в этот день Борис Сафонов одержал три воздушные победы, о чем свидетельствует и «Журнал учета боевых вылетов» летчиков 72 сап 15 сентября 1941 года:

«В 10.17–10.00 7 И-16, летчики капитан Сафонов, Коваленко, Семененко, Абишев, Коган, Животовский и Покровский, вылетали на патрулирование над линией фронта от Зап. Лицы до оз. Куярк-явр. Н = 2000 м. В районе Западной Лицы кв. 00–68 в воздушном бою Сафонов, Коваленко, Животовский сбили 3 Me-110; Семененко — 1 Me-109; Абишев — 1 Me-109 (предположительно). На самолете Сафонова две пулевые пробоины левой плоскости и смяты лонжероны; на самолете Коваленко две пулевые пробоины киля и центроплана.

В 14.15–15.00 7 И-16, летчики капитан Сафонов, Коваленко, Семененко, Коган, Полковников, Животовский и Покровский, вылетали на патрулирование над линией фронта от Западной Лицы до оз. Куярк-явр. Н = 2000 м. В районе оз. Куярк-явр в бою Сафонов сбил 1 Хе-126 и 1 Ю-87; Покровский — 1 Ю-87; Семененко в кв. 00–68 — 1 Me-109; Коваленко — 1 Ю-87; Коган — 1 Me-109 (предположительно). На самолете Коваленко пулевая пробоина элерона. На самолете Семененко пробиты направляющие ползунки, 4 пробоины в плоскости и 4 в центроплане. Посадку произвел с убранными шасси, поврежден винт и капот, летчик невредим.

В 18.20–19.05 (3.45) 5 И-16, летчики капитан Сафонов, Полковников, Животовский, Покровский и Семененко, вылетали на патрулирование над линией фронта от Западной Лицы до оз. Куярк-явр. Н = 2000 м. Задание выполнено. Встречи с противником не было».

Как результат этого боя, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 сентября 1941 года «за героизм, мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками» командиру эскадрильи 72-го сводного авиаполка ВВС Северного флота капитану Сафонову Борису Феоктистовичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 533).

К моменту опубликования данного Указа на счету летчиков эскадрильи было около 50 воздушных побед, из них 16 — на счету ее командира (по всей видимости, пропагандисты сюда включили и предположительные победы).

В сентябре 1941 года с помощью британских летчиков освоил истребитель «Харрикейн». Причем интересно, что, в отличие от советских историков, которые с придыханием описывали, как известный ас с первого раза взлетел на «Харрикейне», у англичан было несколько другое мнение.

Вот как об этом пишет Хуберт Грифит (Hubert Griffith) в книге R.A.F. in Russia, вышедшей в свет в Великобритании еще в 1942 году:

«К нам был направлен другой русский офицер, капитан Сафонов, ас, летчик-истребитель 72-го авиаполка ВВС Северного флота. Это был более чем способный летчик, блестящий стрелок. Ему помогал по работе капитан Кухаренко — невысокий, живой, крепкий человек с не сходящей с губ улыбкой… Эти двое отличались друг от друга как небо и земля. Сафонов был традиционным типом русского — крупным, основательным, серьезным, методичным, неповоротливым. Кухаренко же был невысокий и живой, всегда довольный и поразительно бесшабашный. Когда впервые Сафонов поднял в воздух „Харрикейн“, он перед этим все тщательно проверил и произвел хороший прямой взлет. Поднявшись на высоту 1500 футов, он 2–3 раза с выпущенными шасси выполнил круг и посадку, прежде чем испробовал что-нибудь другое…

После первого полета ему не повезло: при посадке он въехал в глубокую лужу на аэродроме. Это произошло скорее по невезению, чем по оплошности, так как аэродром был весь в лужах после обильного дождя. Но он повредил закрылки. В целом это все вышло не так уж плохо: Сафонов теперь стал более склонен прислушиваться к нашим советам относительно посадок на „Харрикейнах“.

Раньше он был несколько склонен считать, что сам все знает…» [69]