Лжегерои русского флота - Владимир Шигин Страница 35

Тон на митинге задавали сторонники мятежа во главе с Кашубой. Эффект появления броненосца под красным флагом был настолько велик, что в тот момент большинство кричало за «Потёмкин». Тут же и было решено идти за мятежным броненосцем.

Несколько десятков матросов во главе с Кашубой, Дейнегой и Рябоконем кинулись на ходовой мостик, требуя от командира идти за «Потёмкиным» и угрожая в противном случае выбросить всех офицеров за борт. Дальнейшие события излагаются в «Обвинительном акте» неверно. Если верить этому документу, матросам удалось сразу захватить мостик и передать в машинное отделение приказ: «Стоп машина». То же мы читаем и в последних изданиях мемуаров Фельдмана, где автор, в отличие от первых публикаций, упростил события на «Георгии». Аналогичное изложение содержится и в монографии Р.М. Мельникова. Совсем иную картину дают материалы следствия и донесение Гузевича Чухнину. Из них следует, что восставшим не удалось сразу захватить мостик. Командир сообщил, что после того, как на мостик вбежали матросы, он ещё некоторое время продолжал командовать броненосцем и переговаривался по семафору с вице-адмиралом Кригером.

«Почему так много нижних чинов на площадке?» — запросил адмирал.

«Команда бунтуется с угрозою выбросить всех офицеров за борт», — ответил Гузевич.

«Идите в Севастополь», — приказал Кригер. Прочитав этот сигнал адмирала, матросы потребовали шлюпку, чтобы съездить на «Потёмкин» для переговоров. Гузевич сообщил об этом Кригеру.

«Идите в Севастополь», — настаивал адмирал. Тогда Гузевич, рассчитывая на помощь последнего и выигрывая время, вступил в переговоры с матросами. Сам он о ходе переговоров ничего не написал, а в «Обвинительном акте» отмечена лишь безуспешность попыток командира «уговорить команду успокоиться». Установить, в чём заключались эти попытки, помогают воспоминания матроса с «Георгия» Н.Ф. Безбаха и показания на следствии матросов Городового, Грузина, Величко, Склярова и кондуктора Будяка. По словам Безбаха и Склярова, Гузевич предложил тем, кто хочет идти в Севастополь, стать по правому борту, а желающим присоединиться к «Потёмкину» — по левому.

Строевой квартирмейстер Бородин убеждал матросов: «Надо идти к „Потёмкину“! Там хорошие, образованные люди (?!), нужно узнать, что они хотят!»

«К „Потёмкину“! — кричал команду капитан 1-го ранга Гузевич. — Чего вам надо — я всё сделаю, только идём в Севастополь!»

Он обещал не сообщать командованию о попытке бунта и даже предлагал отправить желающих на «Потёмкин». Но матросы уже его не слушали.

«Теперь наша воля!» — объявил командиру кочегар Лысенко.

Люди Кашубы заняли ключевые посты на корабле. Гирчич, Кашуба и Силкин захватили оружие и раздали его матросам. Кашуба оттолкнул командира от машинного телеграфа и передал в машину приказ: «Стоп пары!» «Георгий» остановился. По приказу Кашубы место у руля занял его единомышленник матрос Щербина.

Офицеры «Георгия» были полностью деморализованы примером «Потёмкина» и противодействия восстанию не оказали, ограничившись лишь словесной агитацией. Но все их попытки «успокоить» матросов оказались безрезультатными.

Захватив корабль, георгиевцы передали на «Потёмкин»: «Команда „Георгия“ желает присоединиться к вам. Просим „Потёмкин“ подойти к нам». Получив этот семафор, прапорщик Д.П. Алексеев отказался подойти к «Георгию», утверждая, что это манёвр с целью торпедировать «Потёмкин». Когда же «Георгий» хотел сам подойти к «Потёмкину», по приказу Алексеева дали задний ход.

Версия, что офицеры «заняли оборону» на мостике, источниками не подтверждается. Да этого и не могло быть. В момент прохождения мимо «Потёмкина» все офицеры находились по своим боевым постам, а на ходовом мостике только четверо — командир корабля, вахтенный начальник, вахтенный офицер и штурман.

«Стой, иначе буду стрелять!» «Георгий» остановился в трёх кабельтовых. Дымченко, Матюшенко и Резниченко потребовали от Алексеева решительных действий. Тогда он, понимая, что одни матросы стрелять в его корабль не будут, передал на «Георгий»: «Арестуйте офицеров и доставьте их на „Потёмкин“». «У нас дело плохо. Не все согласны. Мы не можем справиться. Присылайте скорее помощь», — ответил Горобец.

Фельдман в своих воспоминаниях также признаёт, что зачинщик мятежа на «Георгии» Кашуба сразу ж прислал яликом на «Потёмкин» паническую записку: «Команда „Георгия“ не решается арестовать офицеров. Пришлите караул». Для наведения революционного порядка на «Георгии» туда пришлось отправить второй отряд сознательных вооружённых потёмкинцев. Этот карательный отряд и арестовал георгиевских офицеров.

Просьба «Георгия» о помощи объясняется тем, что большинство команды составляли новобранцы. Поскольку офицеры этого броненосца не оказали серьёзного противодействия восставшим, то их просьбу о помощи можно расценивать лишь как свидетельство упорного нежелания подстрекаемой кондукторами основной массы новобранцев присоединиться к потёмкинцам; они, сочувствуя потёмкинцам в их борьбе с «начальством», ещё не знали настоящей цели восстания.

Любопытная фраза в книге Фельдмана: «Дымченко, Резниченко и Матюшенко потребовали от Алексеева прекратить игру. Их голоса звучали угрожающе. Поставленный перед этой угрозой и страхом за свою жизнь, Алексеев принимает неожиданное для него решение. Он приказывает передать „Георгию“ сигнал: „Арестуйте своих офицеров и доставьте их на "Потёмкин"“. В ответ по семафору нам передают сигнал социал-демократов „Георгия“: „У нас дело плохо. Не все согласны. Мы не можем справиться. Присылайте скорей помощь“». Что это ещё за сигнал социал-демократов? Значит, существовали некие особые, заранее оговорённые сигналы мятежников на всём флоте, чтобы отличать своих от чужих. Какая уж тут стихийность!

Итак, в 14 часов 30 минут с миноносца № 267 на палубу «Георгия Победоносца» высадились вооружённые матросы во главе с Березовским, Фельдманом и Матюшенко. Сама миноноска при этом отошла к корме и развернулась перпендикулярно к борту броненосца, направив на него торпедный аппарат. Восставшие моряки «Георгия» встретили «потёмкинцев» криками «ура!». Матрос Гиль обратился к команде миноноски с просьбой о помощи. В то же время многие матросы, вероятно новобранцы, постарались укрыться в нижних помещениях броненосца.

Команду собрали на митинг. Первым перед матросами «Георгия» выступил потёмкинец Кулик. Он рассказал о событиях на «Потёмкине» и о задачах российской революции. По наблюдениям членов делегации Березовского и минного машиниста Шестидесятого, команда «Георгия» сразу же резко раскололась на две части. Первая приветствовала речь Кулика, а вторая заняла враждебную позицию и требовала вернуться в Севастополь. Источники не указывают, из каких матросов состояла вторая группа. Но, вероятно, это были не только новобранцы. После Кулика выступил Березовский. В своих речах потёмкинские вожаки начали убеждать команду «Георгия Победоносца» присоединиться к «Потёмкину» и уничтожить всех офицеров. Особого эффекта речь руководителей потёмкинского мятежа на команду «Победоносца» не произвела. Машинист Каюров предлагал арестовать также и кондукторов. Но сразу встал вопрос, а кто будет управлять броненосцем, и Каюрова никто не поддержал. Кондукторов было решено не трогать, а боцмана Кузьменко избрать командиром.