Норвежские, кельтские и тевтонские легенды - Вильгельм Вагнер Страница 34

Витязи взглянули в ту сторону, куда она указала, и увидели человека в кроваво-красном одеянии, стоявшего за барьером. В руке у него был острый топор.

Состязания начались.

Брунгильда подошла к камню и, подняв его обеими руками, метнула сразу на шесть саженей. И тут же легко, как птичка, прыгнула за ним, дотянувшись до него в полете кончиком ступни. Все зааплодировали ее силе и ловкости. Затем наступило гробовое молчание. К камню подошел Гунтер. Он поднял камень, взвесил его на одной руке и зашвырнул на целую сажень дальше, чем королева. Но и в метании, и в прыжке, унесшем его дальше того места, куда упал камень, ему помогала сильная рука Зигфрида, укрытого шапкой-невидимкой.

Таким образом, из первого состязания Гунтер вышел победителем.

Брунгильда поднялась и, сверкнув глазами, взяла тяжелое боевое копье с острым стальным наконечником.

– Поберегись, король! – воскликнула она и метнула копье с такой силой, что оно пробило щит и повергло бы Гунтера наземь, если бы Зигфрид не пришел ему на помощь, подставив под острие край щита.

Высвободив копье из сломанного щита, Зигфрид повернул его тупым концом вперед и метнул в Брунгильду, направляя руку Гунтера. Удар получился такой силы, что королева упала на землю, звеня кольчугой.

Схватка была закончена, победа завоевана. Брунгильда поднялась. Она казалась спокойной, но, если бы кто– нибудь мог заглянуть в ее сердце, он увидел бы там стыд, гнев и жажду мщения. Нотаблям Исландии было приказано съехаться в Изенштейн в течение трех дней, чтобы присягнуть на верность Гунтеру. Брунгильда попросила бургундских витязей до того времени оставаться ее гостями. Оглядевшись, она спросила, где же герой Нибелунгов. Тогда Зигфрид вышел вперед, сказав, что дела задержали его на судне. Брунгильда заметила, что не пристало верному слуге отсутствовать, когда его господин рискует жизнью.

В большом зале устроили торжественный пир. На нем присутствовали многие дамы, но королева оставалась в своих покоях. Гунтером владели противоречивые чувства. С одной стороны, он стыдился, что не сумел победить Брунгильду без посторонней помощи, с другой стороны, радовался, что получит ее в жены. Хаген опустошил бессчетное количество кубков и теперь с мрачным видом смотрел на пирующих. Когда героев Рейна отвели в их покои, Хаген посоветовал им держать оружие под рукой, потому что опасался, что королева вынашивает коварные планы. Отважный Зигфрид ответил, что он, не медля ни минуты, отправится в земли Нибелунгов и вернется вместе с отрядом надежных бойцов. Скрывшись под шапкой-невидимкой, он пробрался на корабль и направил его к берегам своей родной страны. Там он пришел к карлику Альбериху, сторожившему сокровища, и потребовал, чтобы тот призвал тысячу хорошо вооруженных витязей, готовых отправиться с ним в Исландию. Его приказание было немедленно выполнено, и он с дружиной отплыл друзьям на выручку. Утром третьего дня он высадился прямо перед дворцом, к великой радости бургундов. Королева, напротив, встревожилась, не зная, как расценить прибытие такого большого отряда. Но Гунтер успокоил ее, сказав, что Зигфрид привел своих Нибелунгов лишь для того, чтобы воздать подобающие почести своему господину.

В течение следующих нескольких дней были отданы все необходимые распоряжения относительно управления Исландией, а затем Брунгильда простилась с народом и со своим дядей, братом матери, который был оставлен наместником. На глаза всех, при этом присутствовавших, навернулись слезы. На сердце у королевы было невесело – она чувствовала, что больше никогда не увидит родного берега, но Гунтер торопил ее, стремясь скорее вернуться в Вормс и отпраздновать свадьбу.

Когда путники прибыли в Бургундию, их встретили там всеобщим ликованием. Госпожа Ута приняла Брунгильду как родную дочь, Кримхильда поцеловала ее и обещала быть верной сестрой. Две девы стояли вместе, бок о бок: одна – величественная и загадочная, как звездная ночь, а другая – милая и ласковая, как майское утро. Глядя на них, никто не мог бы сказать, кто из них прекрасней. Но у Зигфрида на этот счет не было сомнений. Он не отходил от Кримхильды с того самого момента, как они вернулись в замок.

В тот же день отдали приказание готовиться к двум свадьбам, что должны были состояться на следующий день. Вечером на пиру Брунгильда, сидевшая рядом с Гунтером, была бледна и холодна, как мрамор, а Кримхильда улыбалась и щебетала, сидя между своей матерью и возлюбленным.

– Король Бургундии, – сказала наконец Брунгильда, – почему ты выдаешь свою сестру за вассала? Ее мужем должен стать великий король.

– Не говори так, – ответил Гунтер. – Зигфрид такой же король, как и я. Он королевич Нидерландов, и после смерти своего отца Зигмунда он будет владеть всей страной.

– Мне странно это слышать, – сказала она, – он говорил, что ты – его господин.

– Я как-нибудь в другой раз тебе объясню, – ответил Гунтер. – Давай сейчас не будем это обсуждать.

На следующий день состоялись две свадьбы. После церемонии старая королева показала невестке все, чем до сих пор владела, и передала ей право распоряжаться всем домом.

– Ах, матушка Ута, – сказала молодая жена, – Бургунды богаты и могущественны, но им не хватает мудрости и решимости, в противном случае король бы не поехал в Исландию.

Не дождавшись ответа, она отвернулась и вышла из комнаты. Пир подходил к концу, сгустились сумерки, и гости разошлись по своим постелям. Гунтера и его королеву проводили в брачные покои. Он хотел войти туда следом за ней, но Брунгильда остановила его, сказав:

– Тебе тут не место. Подыщи себе более подходящую комнату где-нибудь во дворце. Если я позволю тебе войти ко мне, я лишусь своей богатырской силы.

Сначала он попробовал уговоры, потом угрозы, потом силу. Она боролись, но очень быстро она одолела его, связала по рукам и ногам и оставила лежать за дверью. Этой ночью спать ему не пришлось.

На следующее утро, пока весь дом еще не проснулся, гордая королева развязала своего мужа, приказав ему молчать и не перечить ее воле в будущем. Весь следующий день Гунтер был грустен. Он смотрел на жену почти что с ужасом и часто уходил из-за праздничного стола, чтобы погулять в одиночестве по саду. Там его встретил Зигфрид и спросил, в чем причина его печали. Услышав всю правду, он воскликнул:

– Не волнуйся, мой друг. Мы одолели эту гордячку раз, одолеем и другой. Когда ты сегодня вечером поведешь королеву в ее покои, я в шапке-невидимке пойду следом за тобой. Задуй свечу, а я займу твое место. И тогда посмотрим, сможет ли она со мной тягаться.

– Друг мой, – ответил Гунтер, – я опасаюсь за твою жизнь. Напрасно мы привезли ее из Исландии на солнечные берега Рейна. Правильно говорит Хаген: она – демон, и ее чудесная сила от дьявола.

– Ну что ж, – ответил Зигфрид, – если в ее сердце поселился дьявол, то мы его одолеем, чего бы нам это ни стоило. Я буду с тобой сегодня в шапке-невидимке.

Короли вернулись за пиршественный стол. Зигфрид был, как всегда, весел, а Гунтер согнулся под грузом забот и волнений. В полночь он проводил королеву в ее комнату, задул свечи, и сразу же Зигфрид занял его место. Началась борьба. Брунгильда швыряла Зигфрида на стены и пыталась связать поясом. Она сжимала его руки так сильно, что кровь выступила у него из-под ногтей. Никогда еще не было такого поединка между мужчиной и девицей. Призвав на помощь всю свою богатырскую силу, он зажал ее в углу комнаты, и, когда она, дрожа и рыдая, стала просить его не лишать ее жизни, обещая взамен быть ему послушной женой, Зигфрид скользнул прочь, оставив Гунтера наедине с супругой.