Нить Ариадны - Александр Немировский Страница 34

От имени бога ответы давала жрица-пифия, которая, по рассказам древних, восседая на треножнике над расселиной, приходила в состояние опьянения от поднимавшихся оттуда испарений Геи (Земли), т. е. все той же Великой Богини-Матери. Сначала пифия была одна, затем их стало две, избирали же их из числа девушек. Прорицания давались девять раз в году. С I в. н.э. в Дельфах оставили одну пифию, обязанности которой стала исполнять женщина старше 50 лет.

Бессвязное бормотание пифии «истолковывалось» жрецами храма и формулировалось в прозаической или стихотворной форме. Ответы допускали взаимно исключающие толкования. Так, лидийскому царю Крезу на вопрос, переходить ли ему реку Галис, отделявшую Лидию от владений персов, было отвечено: «Перейдя реку, ты разрушишь великое царство». Крез решил, что речь идет о персидском царстве. Он перешел Галис и был наголову разбит. Однако он не мог предъявить претензий к оракулу, поскольку ответ пифии мог быть понят и как указание на поражение самой Лидии в случае перехода реки.

Дельфы не имели стен и не охранялись воинами. Считалось, что они находятся под покровительством самого Аполлона. Соседние полисы заключили между собой «священный союз», амфиктионию, чтобы жить между собой в мире и общими силами охранять Дельфы. Случалось, однако, что «священный мир» нарушали, и сокровища Дельф становились добычей захватчиков.

Уверяли, что среди посетителей Дельф был сам «царь поэтов» Гомер, пожелавший о чем-то справиться у оракула. Тем не менее упоминаний о Дельфах нет у греческого поэта VII в. до н.э. Гесиода, жившего неподалеку от святилища, в Беотии. Чтобы объяснить это, жрецы уверяли, будто соперника Гомера не допустили в Дельфы, поскольку он не умел сопровождать исполнение своих стихов игрой на кифаре.

На Парнас поднимались толпами. Наряду с теми, кого мучили тревожные сны или снедала тоска по ушедшим в Аид, можно было встретить любителей острых ощущений, привлекаемых бормотанием Пифии, пронизывающим насквозь взглядом жреца и самой атмосферой ожидания чуда. Появлялись и скептики, которые были уверены в том, что все, кто занимается предсказаниями, — обманщики, наживающиеся на страхе перед будущим. Так, однажды среди ожидающих предсказания увидели баснописца Эзопа. Он не скрывал своего презрения к тем, кого считал дармоедами, и они возвели на него поклеп, подбросив в его сумку храмовые драгоценности. Вора на Парнасе ожидала смерть.

С V в. до н.э. сведения о лицах, поднимавшихся к храму по Священной дороге, становятся более обстоятельными. С богатыми дарами из персидской добычи прибыл в Дельфы герой Саламина Фемистокл. Однако осторожные жрецы, опасаясь, что победа может склониться на сторону персов, не пожелали принять его даров. Вот что изрекла Пифия:

В храме моем ты не ставь прекрасных вещей многоценных,Перса добычи, домой их отправь, как можно, скорее.

Среди посетителей Дельф в V в. до н.э. были великие греческие художники Фидий и Пракситель, поэты Пиндар и Софокл, историки Геродот и Фукидид, в IV в. до н.э. — философы Платон и Диоген. Своей грязной одеждой и обликом бродяги Диоген произвел на Пифию неблагоприятное впечатление, и она порекомендовала философу: «Переоценивай ценности». Диоген решил, что ему дают совет, как разбогатеть, занялся порчей и перечеканкой монеты, за что подвергся изгнанию, тогда как жрица имела в виду переоценку господствующих мнений и поиск истины. В этой легенде тоже ощущается антидемократическая направленность Дельфийского оракула. Философ, ниспровергнувший с позиций своего учения все традиционные представления о религии и морали, был представлен фальшивомонетчиком, как до него Эзоп — вором.

В 279 г. до н.э. на Дельфы напало воинственное племя галатов во главе с вождем Бренном. На помощь святилищу выступили воинские отряды из разных греческих полисов, и набег варваров удалось отразить. Разумеется, храмовые летописцы объяснили спасение оракула вмешательством божества. Согласно их описанию, участок, занятый воинами Бренна, содрогался от землетрясения. С неба на врага обрушивались молнии. Внезапно ударил мороз и пошел снег. Целые утесы отрывались от Парнаса и падали, погребая под собой сразу по нескольку десятков воинов. В довершение всего на галатов напал беспричинный «панический страх», заставивший их бежать без оглядки.

В 168 г. до н.э., после победы Рима над Македонией, Греция оказалась под властью победителей. На этот раз никакие чудеса не могли спасти Дельфы от уготованной им участи. Но изворотливые дельфийские жрецы умели извлекать выгоду и из несчастий эллинов. Заручившись симпатией римских завоевателей, всегда поддерживавших аристократические элементы в новой провинции, Дельфы избавились от своих старинных недругов [26]. Надписи свидетельствуют о расширении клиентуры оракула и росте числа его проксенов (представителей).

Оракул продолжал бы процветать, если бы в 83 г. до н.э. жрецы не переоценили успехи враждебного Риму понтийского царя МитридатаVI Евпатора, поддержав его союзников афинян. Последовало суровое возмездие. Дельфы были безжалостно разграблены легионерами римского полководца Луция Корнелия Суллы. Тем не менее сюда продолжали обращаться с вопросами о местонахождении беглых рабов или о перспективах торговой сделки. «Выдохлась, видно, вещая сила Земли, вдохновлявшая некогда Пифию», — так объясняли современные Цицерону греки причину некоторого упадка Дельф.

Святилище было еще богато, если не золотом и драгоценностями, то статуями богов, героев, атлетов. Это были как грубые истуканы древнейших времен существования храма, так и совершенные творения, вышедшие из-под резца Фидия и Праксителя, Поликлета и Скопаса. По этим деревянным, каменным и бронзовым статуям можно было изучать историю греческого искусства. Они же говорили об испытаниях, выпавших на долю святилища. Некоторые статуи были обезображены рубцами и вмятинами — следами войн и варварских нашествий. Но наибольший урон святилищу нанес император Нерон, посетивший Дельфы в 63 г. Этот «артист» и «ценитель искусства» приказал отправить в Рим 500 бронзовых статуй, не разбирая, кого они изображали — богов или людей.

Один из посетителей Дельф в конце II в., путешественник Павсаний, посвятил оракулу большую часть IX книги своего труда. Он описывает опустевшие храмы без статуй и изображений. Судя по его рассказу, вдоль Священной дороги и в стороне от нее стояли небольшие постройки, воздвигнутые различными городами. Их называли «сокровищницами», потому что в них хранились дары Аполлону. Это были священные представительства отдельных городов, поддерживавших с храмом постоянные связи. В пределах «священного участка» находились сокровищницы Сикиона, Сифноса, Книда, Сиракуз, Потидеи, Афин, Фив и других полисов.

История Дельф внушала археологам радужные ожидания. В сороковых годах XIX в. Кастри посетил известный немецкий историк К.О. Мюллер. Ему удалось отыскать несколько десятков плит с греческими надписями, вделанных в деревенские стены. В поисках их он натолкнулся на полигональную стену, в которой было множество надписей. Местные жители этой деятельности не препятствовали, но когда он попытался углубиться в землю, приказали ему возвратиться в свою хижину, и больше не показываться. Они полагали, что ученый ищет сокровища. Лишь через двадцать лет после этого эпизода в Кастри появился еще один иностранец, француз Поль Фукар. В 80-х гг. им были открыты новые участки полигональной стены, портик и Священная дорога.