Золото Трои - Майкл Вуд Страница 34

Но называлась ли Троя действительно Троей?

Как мы уже видели, на Гиссарлыке не было найдено ничего, что указывало бы на название этого места в бронзовом веке. Если там и существовал дипломатический архив на табличках, то он был давно уничтожен. В надписях на линейном письме Б есть слово Toroja — троянская женщина, но твердой уверенности в этом нет. В одном хеттском документе приблизительно 1420 г. до н. э. появляется западно-анатолийское государство Вилуса (или Вилусия) вместе с поселением под названием Таруиса, которое (такое дразнящее!) лишь единственный раз упоминается в хеттских архивах. Если бы мы могли дать этому названию альтернативную форму — Таруйя, то получили бы сходные формы гомеровским Трое и Вилиосу. Однако современный уровень изученности хеттской географии не позволяет заходить далеко в развитии этой привлекательной гипотезы. Во всяком случае, можно сказать, что с ростом наших знаний о географии позднего бронзового века не появилось доказательств, что Гомер ошибался, а некоторые данные поддерживают его историю. Отправимся на Гиссарлык в надежде получить ответ на вопрос: стал ли Гиссарлык-Троя центром этой истории только в позднем бронзовом веке или он всегда был главной точкой греческого эпоса о Трое?

«СВЯЩЕННЫЙ ИЛИОН»: ГОМЕР О ТОПОГРАФИИ ТРОИ

Как давно Троя фигурирует в этой истории? Другим словами, всегда ли это была история о городе, стоявшем вблизи Дарданелл, в регионе, с тех пор называемом Троадой? Необходимо задать этот вопрос, потому что часто заявлялось, что певцы вводили троянский пейзаж в более старые сюжеты, например, в поэму о разграблении микенцами Фив или о нападении ахейцев на Египет, как это описано в «Одиссее». До известной степени не имеет значения, какую дату мы приписываем поэме, было ли сказание сочинено в Ионии в 730 г. до н. э. или записано со слов хиосских певцов около 550 г. до н. э. Какую бы дату мы ни выбрали, нас интересует период существования колонии эолийских греков, основанной на Гиссарлыке в VIII в. до н. э. Мы видели в сказании о локридских девушках свидетельства того, что это место еще до 70 г. до н. э. было связано с преданием о походе греков на Трою. Даже если предположить, как делают многие, что певец, названный Гомером, действительно посетил эолийскую колонию в Илионе вскоре после ее основания (примерно 750 г. до н. э.), нужно будет объяснить, почему неприметный маленький Илион оказался в центре греческого национального эпоса. Те, кто категорически отрицает историчность Троянской войны, не находят ответа на этот вопрос. Чего мы не знаем точно, так это были ли еще видимы на Гиссарлыке около 730 г. до н. э. остатки строений бронзового века (Трои VI–VII). Но если эпическое предание, которое восходит к концу бронзового века, повествует о штурме реальной цитадели того времени, почему бы следам этого события не сохраниться в описании Гомера?

Как мы видели, первые путешественники, посетившие Троаду, были убеждены, что поэт рассказывал то, что видел сам. Действительно, с вершины Гиссарлыка виден остров Самотраки. «Так указывал Гомер, и так оно и есть», — сказал Александр Кинглейк. Никто не оспаривал общую географию края — острова, Дарданеллы, гора Ида и так далее, но прочие аспекты гомеровской топографии вызывали (и вызывают до сих пор) полемику. Например, двойной источник горячей и холодной воды под западной стеной — возможно, самый точный из топографических ориентиров, упоминаемых Гомером, — разве не был найден и ошибочно не привел такого проницательного исследователя, как Лешевалье, к источнику «Сорок глаз» в Бунарбаши. Шлиман действительно нашел в 200 ярдах от западной стены на Гиссарлыке следы источника, который давным-давно был закупорен землетрясением, хотя вполне возможно, что поэт соединил источник из Бунарбаши с гиссарлыкским для поэтического эффекта. Конечно, дело не в «точности» Гомера как топографа, а в могучем воздействии его поэзии! При виде любых доказательств слишком сильны ожидания того, что все эти эпитеты и подробности совпадут с тем, что есть на земле, но возможно ли, чтобы, как следы бронзового века сохранились в каких-то местах поэмы, так и что-то сохранилось в самой Трое?!

Общие эпитеты, которые Гомер применяет при описании Трои, конечно, не выглядят неуместными — «крепкостенная, высокотвердынная, конями богатая» и так далее. Но ни один из них не является лингвистически древним. Слова о разведении коней, например, привлекли внимание археологов, ведь их находки множества лошадиных костей позволяли предположить, что коневодство было в бронзовом веке (как и позднее) характерным занятием населения троянской равнины. Но сама фраза не датируется микенским периодом, хотя воспоминания, по-видимому, давнишние. Хорошо выстроенные стены, прочные башни и широкие улицы, так впечатлившие Дёрпфельда в Трое VI, конечно, можно отнести к Гиссарлыку позднего бронзового века в большей степени, чем к какой-либо другой крепости в Эгейском мире, но Гомер использует эти эпитеты и для других городов. А вот «ветристая» — это интересно. Слово используется для характеристики только еще одного места — Эниспы ^[9], и оно, несомненно, применимо к Гиссарлыку, как знает любой, кто стоял на холме под напором северного ветра. Но этот эпитет еще не означает, что мы прикоснулись к бронзовому веку. Описание Илиона как «священного» заслуживает внимания и поднимает особую лингвистическую проблему: использованное слово пришло из Эолии, северо-запада Эгейского региона, и вполне может принадлежать древнему лингвистическому слою сказания, хотя, возможно, и не микенской эпохе. Тем не менее находки культовых идолов у ворот Трои VI на Гиссарлыке позволяют предположить, что город мог остаться в памяти потомков как священный.

Жаль, что Гомер не был более точен в описании положения цитадели относительно моря, поскольку последние открытия показали, что в бронзовом веке Гиссарлык был действительно опоясанным морями мысом. Во времена Трои II пандус, найденный Шлиманом, вел к узкой полосе равнины и к морю, к широкому заливу, врезавшемуся между двух мысов. К временам Трои VI море находилось, вероятно, в миле от холма, и Троя была главным портом в устье Дарданелл, который, подобно Милету и Эфесу, в конце концов заилился. Это определяющее открытие меняет содержание всей истории Трои-Гиссарлыка в направлении, ранее непостижимом (хотя существование залива и предполагалось древними авторами и ранними современными исследователями, такими как Вуд). Топографические указания Гомера несколько расплывчаты, хотя две подробности очевидны — бурлящий Скамандр, сбегающий к «широкому заливу моря», и корабли, поворачивающие из Геллеспонта, чтобы войти «в Илион». Мы не можем утверждать, что топография Гомера больше похожа на ту, что была в позднем бронзовом веке, чем на топографию его времени, хотя некоторые геоморфологи после изучения новых данных считают, что такое вполне возможно.

Поэтический язык, используемый в описаниях Трои и Илиона, не ограничивается, конечно, фразами с эпитетами вроде «высокостенной Трои». Он содержит некоторые архаические элементы, которые нельзя точно датировать, такие, как странный предлог «proti» и дигамма (буква W, отсутствующая в более позднем греческом языке) в Wilios, первоначальной форме слова Ilios [Илион]. По общему впечатлению лингвистов, сказание постепенно сокращалось, а его фразеология совершенствовалась, чтобы достичь чрезвычайной эффективности при использовании очень маленького словаря — важное доказательство того, что поэма о Трое многократно пересказывалась, прежде чем принять форму нынешней «Илиады». Но что лингвисты не могут сказать, так это сколько поколений певцов перелагало поэму — десять, двадцать?