История астрономии. Великие открытия с древности до средневековья - Джон Дрейер Страница 34

Прежде чем мы перейдем к вопросу, что могло подтолкнуть к отказу от теории Евдокса в пользу теории движения Земли вокруг Солнца, мы изложим имеющиеся у нас доказательства того, что это фактически и было сделано. Человеком, который выдвинул этот новый способ «спасения явлений», был Аристарх Самосский, ученик Стратона (названного 6 сриагкод), ученика и преемника Феофраста. Он, по всей видимости, жил и трудился около 281 года до н. э., так как Птолемей говорит, что в тот год он наблюдал летнее солнцестояние ^[112]. Единственное его сочинение, сохранившееся до наших дней, – это трактат «О величинах и расстояниях Солнца и Луны», где мы находим результаты первой серьезной попытки определить эти величины посредством наблюдения. Он установил угловое расстояние между Солнцем и Луной в момент, когда Луна освещена наполовину (когда в треугольнике Земля—Луна—Солнце Луна находится в вершине прямого угла), равное ²⁹/₃₀ прямого угла, или 87°. На основании этих данных он вычислил, что расстояние до Солнца примерно в 18—20 раз больше расстояния до Луны. И даже если этот результат чудовищно ошибочен ^[113], мы все же видим, что Аристарх был не просто мыслителем-теоретиком, но и наблюдателем и математиком. Его трактат не содержит никаких намеков на какую бы то ни было гипотезу планетной системы, поэтому в своих попытках установить должное место Аристарха в истории космологических систем мы вынуждены полагаться на утверждение последующих авторов. Главный наш авторитет – Архимед (287—212 до н. э.), младший современник Аристарха, который в любопытной книге («Псаммит», или «Исчисление песчинок»), пытаясь найти верхний предел числа песчинок, которое занимает Вселенная, как бы между прочим дает следующее описание идей Аристарха о мироздании: «Как ты знаешь, большинство астрономов называют миром (коацск;) шар, центр которого совпадает с центром Земли, а радиус равен прямой, заключающейся между центрами Солнца и Земли; это ты узнал из написанных астрономами доказательств. Но Аристарх Самосский выпустил в свет книгу о некоторых гипотезах ^[114], из которых следует, что мир гораздо больше, чем понимают обычно. Действительно, он предполагает (ὑποτιθέται), что неподвижные звезды и Солнце находятся в покое, а Земля обращается вокруг Солнца по окружности круга, расположенной посредине ^[115] между Солнцем и неподвижными звездами, а сфера неподвижных звезд имеет тот же центр, что и у Солнца, и так велика, что круг, по которому, как он предположил, обращается Земля, так же относится к расстоянию неподвижных звезд, как центр сферы к ее поверхности. Но хорошо известно, что это невозможно; так как центр сферы не имеет никакой величины, то нельзя предполагать, чтобы он имел какое-нибудь отношение к поверхности сферы. Надо поэтому думать, что Аристарх подразумевал следующее: поскольку мы предполагаем, что Земля является как бы центром мира, то Земля к тому, что мы назвали миром, будет иметь то же отношение, какое сфера, по которой, как думает Аристарх, обращается Земля, имеет к сфере неподвижных звезд» ^[116].

В этом интересном и важном отрывке мы видим, что Архимед первым определяет «мир» как шар, большим кругом которого является орбита Солнца. Очевидно, это не значит, будто за пределами этой орбиты нет ничего, но это значит, что либо Марс, Юпитер, Сатурн и неподвижные звезды, расположенные на таких расстояниях, которые нельзя подсчитать, предполагаются непосредственно за орбитой Солнца; либо это отсылка к пифагорейскому делению Вселенной на три части: Олимп, Космос и Уран, где Космос является областью равномерных и упорядоченных движений. Таким образом, это та самая сфера, для которой Архимед собирается вычислить количество песчинок, способных ее заполнить, и это заставляет его обратиться к предложенной Аристархом гипотезе о том, что Солнце является центром Вселенной. Он не пытается оспаривать или защищать эту гипотезу, а лишь возражает против нематематической идеи о некотором соотношении между точкой, не имеющей величины, и поверхностью сферы. Конечно, то, что имеет в виду Аристарх, достаточно ясно: если предположить, что Земля движется вокруг Солнца по большой орбите, то расстояние до неподвижных звезд должно быть очень велико по сравнению с расстоянием до Солнца, так как наше движение вокруг него в противном случае приводило бы к видимому смещению звезд, если они находятся на разной удаленности от центра мира, или, во всяком случае, если они находятся на поверхности сферы, и к тому, что звезды вблизи эклиптики казались бы сходящимися или расходящимися в зависимости от местоположения Земли на ее орбите либо на максимальном расстоянии от них, либо на минимальном.

Это поистине поразительная гипотеза для III века до н. э., и мы можем лишь сожалеть, что Архимед не рассказал нам о ней подробнее. Может даже показаться, что больше о ней нечего было сказать; что Аристарх всего лишь бросил это предположение или гипотезу, не посвятив ей ни книги, ни иного сочинения, а то, что его книга о расстоянии до Солнца ничего не говорит по этому вопросу, как будто подтверждает это впечатление. Мы располагаем только еще двумя очень короткими упоминаниями о его гипотезе у других авторов.

Первое из них встречается в книге Плутарха «О лике, видимом на диске Луны» (фрагмент 6). Один из участников диалога в ответ на упрек в том, что он переворачивает мир вверх дном, говорит, что не возражает, лишь бы его не обвиняли в богохульстве, как Клеанф, который «полагал, что Аристарха Самосского следует обвинить в нечестии за то, что он двигает с места очаг мира (ὡς κινοῦντα τοῦ κόσμου τὴν ἑστίαν), потому что сей муж для спасения явлений предположил (ὑποτιθέμενος), что небеса покоятся, а Земля движется по наклонной окружности, вращаясь вместе с тем вокруг своей оси».