Моя автобиография. Совет молодому торговцу - Бенджамин Франклин Страница 34

Тогда я рассудил, что если слабая женщина могла подмести такую улицу за три часа, то сильный, энергичный мужчина может сделать это за вдвое меньшее время. Позвольте мне отметить здесь удобство иметь только одну сточную канаву посредине узкой улицы, вместо двух – по обе стороны, рядом с дорожкой для пешеходов. Ибо когда вся выпадающая на улице дождевая вода бежит с краев к середине, она превращается там в достаточно сильный поток, чтобы снести всю попадающуюся по дороге грязь; но если эта вода разделена на два русла, ее сила часто оказывается недостаточной, чтобы их очистить, и вода лишь разжижает встречающуюся грязь. Колеса экипажей и копыта лошадей разбрасывают эту слякоть по дорожке для пешеходов, которая становится грязной и скользкой, а иногда забрызгивают прохожих. Предложение, которое я сообщил доктору, сводилось к следующему:

«Для более эффективной чистки и содержания в чистоте улиц Лондона и Вестминстера предлагается нанять несколько сторожей, чтобы они, каждый на нескольких улицах и переулках своей округи, выметали пыль в сухую погоду, а в дождь очищали грязь; их надо снабдить метлами и другими необходимыми для этой цели инструментами, которые должны храниться наготове в соответствующих местах и раздаваться беднякам, которых можно использовать для этой работы.

В сухие летние месяцы вся пыль должна сметаться в кучи на должном расстоянии, еще до того, как обычно открываются лавки и окна домов; затем чистильщики улиц должны вывозить ее в плотно закрытых телегах.

Счищенную грязь не следует оставлять в кучах, которые снова будут разноситься колесами экипажей и копытами лошадей; чистильщики должны быть снабжены телегами с кузовами, посаженными не высоко – на колесах, а низко – на полозьях, с решетчатым дном, покрытым соломой; такое дно удержит сваленную на него грязь и сделает возможным отток из нее воды; тем самым она станет намного легче, так как вода составляет основную ее тяжесть. Эти телеги должны располагаться на удобных расстояниях друг от друга, и грязь должна подвозиться к ним в тачках, они же будут оставаться на месте, пока грязь не подсохнет, а затем следует приводить лошадей, чтобы увезти их».

Впоследствии у меня возникли сомнения в возможности повсеместного осуществления последней части предложения из-за узости некоторых улиц и трудности так поставить сани, чтобы они не очень загромождали проход; но я до сих пор считаю, что в первой части предложения требование подметать и увозить пыль до открытия лавок – очень практично в длинные летние дни; так, проходя однажды в семь часов утра по Стрэнд и Флит-стрит, я заметил, что еще не открыта ни одна лавка, хотя было светло и солнце взошло уже три часа тому назад; нередко высказываемое недовольство пошлиной на свечи и дороговизной жира жителями Лондона, которые добровольно предпочитают жить при свете свечей и спать при солнечном, звучит довольно-таки абсурдно.

Некоторые могут сказать, что все это пустяки, о которых не следует вспоминать или рассказывать; но если они поразмыслят, что хотя пыль, попавшая в ветреный день в глаза одному человеку или в одну лавку, не имеет большого значения, то большое число таких случаев в населенном городе и частое их повторение придают этой мелочи вес и значительность; тогда, может быть, они не будут так сурово критиковать тех, кто уделяет некоторое внимание столь низменным по внешнему виду делам. Человеческое счастье создается не столько большими удачами, которые случаются редко, сколько небольшими каждодневными улучшениями. Так, если вы научите бедного молодого человека бриться самому и содержать свою бритву в порядке, вы можете сделать гораздо больше для его счастья в жизни, чем если бы вы дали ему тысячу гиней. Эта сумма может быть скоро израсходована и останется только сожаление по поводу того, что деньги так глупо растрачены, а в первом случае он избавится от частого раздражения в ожидании цирюльника, от их иногда грязных пальцев, зловонного дыхания и тупых бритв; он сможет бриться тогда, когда ему это удобно, и каждый день будет иметь удовольствие делать это хорошим инструментом. С такими мыслями я осмелился написать предыдущие страницы, в надежде, что из них могут быть почерпнуты сведения, которые окажутся полезными сейчас или когда-нибудь в будущем для города, который я люблю, прожив в нем очень счастливо много лет, а может быть, и для иных наших городов в Америке.

В течение некоторого времени я состоял на службе у главного почтмейстера Америки в качестве инспектора. В мои обязанности входило наблюдение над несколькими конторами и получение отчетов чиновников. После его смерти, последовавшей в 1753 году, я был назначен, по указанию генерального почтмейстера Англии, вместе с мистером Вильямом Гантером, его преемником. До этого времени американская почта ничего не платила британской. Мы должны были располагать шестьюстами фунтами на двоих, если смогли бы извлечь их из доходов почты. Для получения этой суммы потребовалось ввести всевозможные усовершенствования; некоторые из них вначале неизбежно оказались дорогими, так что за первые четыре года почта задолжала нам около девятисот фунтов. Но скоро она начала выплачивать этот долг, и к тому времени, как я был смещен по капризу министров, о чем я буду говорить позже, мы добились того, что почта давала короне в три раза больше чистого дохода, чем почта Ирландии. После же этого неблагоразумного поступка они не получили от нее ни одного фартинга!

В том же году мне случилось по делам почты поехать в Новую Англию, где Кэмбриджский колледж по собственной инициативе наградил меня степенью магистра искусств. Перед этим такую же честь оказал мне Йельский колледж в Коннектикуте. Так, не учившись ни в одном колледже, я стал пользоваться их почестями. Эти почести оказаны мне за мои усовершенствования и открытия в области натурфилософии, занимающейся изучением электричества.