Мазепа - Татьяна Таирова-Яковлева Страница 34

Начиная активные военные действия на крымском направлении, Мазепа сталкивался с необходимостью искать компромисс с Запорожьем. В конечном счете от того, какую позицию займут «вольные рыцари», во многом зависел успех или неуспех всей будущей кампании. Как уже многократно подчеркивалось, Мазепа запорожцев, мягко выражаясь, не любил. В начале 90-х годов от него потребовалось все мастерство дипломата и политика, чтобы добиться нужных ему отношений. Тем более что поляки и внутренняя оппозиция, прекрасно зная о конфликтах гетмана с Запорожьем, тоже стремились разыграть эту карту во вред ему.

В начале петровского периода гетманства Мазепы отношения с запорожцами определялись двумя фактами: заключенным ими перемирием с Крымом и их переговорами с польским королем. Весной 1690 года Петр предложил гетману направить на Запорожье двух «разумных людей», чтобы предложить им деньги и уговорить разорвать перемирие. Иван Степанович послал своего доверенного батуринского казака Сидора Горбаченко. Запорожцы в разговоре туманно обещали перемирие разорвать, но настаивали на выплате денег, борошного и на разрешении украинским купцам ездить с товарами в кош (то есть на снятии экономической блокады Запорожья) ^[304]. В июне Мазепа отправляет им деньги и борошно. Посланцев его в кош не пустили, а обмен произвели у могилы Ивана Сирко, ссылаясь на моровое поветрие. Обозленный таким «гостеприимством», гетман приказал, чтобы «живого духа» через Днепр не пропускали, поставив заставы и караулы ^[305].

Жесткая политика Мазепы, с одной стороны, царские деньги и возможность получения добычи — с другой, возымели действие, и запорожцы, как мы видели в предыдущей главе, успешно содействовали походу казаков на Кизикирмен.

Осенью 1690 года в Запорожье была направлена царская казна, после чего запорожцы решили отправить в Москву делегацию, включая представителя от каждого куреня. Мазепа спрашивал, пропускать ли их, а если нет, то как себя вести, если они станут «напирать, как всегда они привыкли» ^[306]. В этих словах помимо его воли проскальзывает нелюбовь гетмана к неуправляемым «рыцарям». Но ситуация вскоре сложилась так, что от позиции запорожцев в Гетманщине зависело слишком многое, чтобы можно было себе позволить предаваться эмоциям.

Мазепа продолжал борьбу с татарами. Это была главная задача, поставленная перед ним Петром. Татары чувствовали себя очень вольготно и всю осень и зиму нападали на пограничные местечки. Весной 1691 года многочисленные татарские чамбулы отправились за ясырем, в Чугуевском уезде (Слободской Украине) было убито почти сто человек, две тысячи попали в плен. Союзники требовали от Петра третьего Крымского похода, но тот понимал бесперспективность таких акций и совместно с Мазепой вынашивал другие планы действия на юге. Для сдерживания татар предпринимались ответные походы небольших отрядов казаков. Так, в апреле 1691 года знатный товарищ полтавского полка Антон Рудой совершил рейд на Кизикирменский шлях, разгромив татарские чамбулы и захватив языков ^[307]. Его успешные действия вызвали возмущение запорожцев, чьи посланцы в тот момент были в Крыму. У Антона отняли одного из языков и угрожали ему расправой. Мазепа выражал недоумение их поведением, писал, что Рудого хвалить бы следовало, а «вы его хулите»… ^[308]

Но большие планы на юге заставляли идти на мировую. И Мазепа, вопреки всем своим чувствам, старался всячески ублажить запорожцев и наладить с ними взаимоотношения. По согласованию с Петром в Запорожье направили челны, смолу и железо. При этом гетман торопил новобогородицкого воеводу, чтобы тот не задерживался с челнами. Лично от себя Иван Степанович пожертвовал средства на строящуюся в Запорожье церковь.

Но договориться со сварливым «рыцарством» было не так-то просто. Когда в апреле стольник А. Чубаров и подьячий В. Парфеньев вручали запорожцам очередное жалованье, те уже на следующий день заявили, что сукно им дано «бракованное». Русские требовали предъявить «брак», на это запорожцы отговаривались, что на двор выносить полотно нельзя (будет ссора среди черни), а в скарбнице (то есть кладовой) слишком тесно… ^[309]

Для того чтобы уладить отношения, следовало откровенно высказать взаимные претензии. Запорожцы написали статьи, по каким пунктам они обвиняли гетмана. Тот пошел даже на то, что написал Низовому войску ответ, оправдываясь и объясняя свои поступки. Запорожцы были недовольны тем, что Мазепа предпринимал частые походы на татар, не предупреждая их. С точки зрения военной стратегии, учитывая контакты запорожцев с Крымом и Речью Посполитой, правота Ивана Степановича была очевидной. Все остальные обвинения касались исключительно материальных вопросов. Запорожцы были недовольны раздачей собственности городовой старшине (обычная логика: почему не мне), постройкой мельниц в Полтавском полку (конкуренция их промыслу), нерегулярной выплатой жалованья (это при их-то перемирии с Крымом!) и т. д. Гетман терпеливо оправдывался, но предупреждал, что из-за таких несправедливых претензий могла нарушиться их «общая любовь и приязнь» ^[310].

В начале мая 1691 года Мазепе становится известна неприятная новость: некий Петро Иванович Иваненко (Петрик), свояк Василия Кочубея, старший канцелярист Генеральной войсковой канцелярии, бежал в Запорожье, где был избран писарем и начал активную агитацию против гетмана ^[311]. Это были и без того тревожные дни, когда не было еще завершено дело Соломона. Гетман знал об усилиях оппозиции свалить его во что бы то ни стало. И теперь, возбуждая Запорожье против него, враги Мазепы могли лишить его самого главного аргумента — возможности вести успешные военные действия на крымском фронте. То есть препятствовали ему выполнять основное задание Петра.

Петрик, как канцелярист, имевший доступ ко многим секретным документам, сразу же поведал запорожцам, что гетман отправил в Крым для переговоров своего посланца Радича. Низовое войско страшно обеспокоилось, видя в этом угрозу собственным планам и отношениям с татарами. Мазепа их успокаивал. Писал, что Радич по своему статусу ни о каком перемирии говорить не может, что запорожцы совершенно напрасно слушают «непристойные речи», что цари одинаково беспокоятся о войске городовом (о реестровых) и о Низовом (о Запорожье). Гетман высказывал предположение, что эта ложная весть была сообщена им «плутом Петриком» с целью их поссорить («Лихорадка ему в живот, собачью сыну») ^[312]. В заключение он требовал, чтобы изменника Петрика без всяких отговорок немедленно выдали в Батурин.