Лучшие истории любви XX века - Елена Прокофьева Страница 34

Надо ли говорить, что зритель этих аналогий не заметил, и в бедное мелодраматическими фильмами советское время «Молчи, грусть, молчи» с удовольствием смотрели, даже когда появились телевизоры и фильм демонстрировали во время ретроспективных показов.

Новая советская действительность уже понемногу заявляла о себе. Прежде всего – контролем над кинопроизводством. С середины 1918 года Московский и губернский кинокомитеты начали контролировать частное кинопроизводство. Сначала это был просто контроль за качеством выпускаемых фильмов. Кинокомитеты настойчиво советовали хозяевам ателье снимать как можно меньше мелодрам «на потребу публике» и как можно больше экранизаций классики, призванных воспитывать вкус. Следуя этому указанию, Харитонов поручил режиссеру Чеславу Сабинскому сделать фильм по пьесе Толстого «Живой труп». Веру Холодную пригласили на роль цыганки Маши.

Это была уже вторая экранизация пьесы. Первая – в 1911 году – с Еленой Павловой в роли Маши. Харитонов, боясь, что «скучный» фильм не будет пользоваться успехом у публики и, следовательно, не принесет ему прибыли, пытался внести какие-то изменения – если не в сюжет, то хотя бы в саму постановку. Он предлагал перенести действие в современность, Федора Протасова снимать во фраке и без бороды, Машу сделать не певицей, а плясуньей. Однако Сабинский и снимавшийся в главной роли Максимов настаивали на классической постановке, грозясь в противном случае вовсе отказаться работать над этим фильмом. И Харитонов сдался, но сама Вера Холодная очень боялась сниматься у Сабинского. Ей была близка бауэровская эстетика чарующей роскоши, она привыкла к своему облику атласно-кружевной королевы экрана с облаком кудрей вокруг ангельского личика… А Сабинский требовал, чтобы она надела скромное платье с блеклой шалью на плечах, собрала волосы в пучок на затылке. Сделано было множество кино– и фотопроб Веры Холодной в роли Маши. Эти пробы сохранились – в отличие от самого фильма. Актрисе они очень не нравились, она даже плакала, боясь, что, разрушив свой привычный облик, потеряет любовь зрителей.

Теперь «Живой труп» Сабинского называют одной из лучших экранизаций классики в русском дореволюционном кино. В кинокарьере Веры Холодной роль Маши заняла особое место. Благодаря ей королева экрана была зачислена критикой в серьезные актрисы. Сам Константин Сергеевич Станиславский пригласил ее к себе в Художественный театр – это было бесспорное признание таланта, это была великая победа Веры Холодной над критиками и недоброжелателями, ведь другие кинематографические актрисы даже мечтать не смели о том, чтобы быть приглашенными в театр! И тем более – получить личное приглашение от великого Станиславского!

Соня вспоминала: «В тот день она возвратилась поздно и сразу бросилась к матери, с которой всегда делилась своими переживаниями. Никогда я не видела сестру такой восторженной, такой окрыленной. (…) Константин Сергеевич предложил ей вступить в труппу Художественного театра и готовить роль Катерины в «Грозе». Как ни поразило Веру это почетнейшее для актрисы предложение, но еще больше была она потрясена впечатлением, которое произвел на нее Станиславский. Он ведь был ее богом. Константин Сергеевич говорил с Верой по-отечески, расспрашивал о жизни, вникал в обстоятельства ее работы в кино. Вера должна была вскоре дать ему ответ. Но Станиславский предупредил ее, что придется очень долго и много работать. Сколько времени будут готовить «Грозу», сказать заранее невозможно – «пока не получится». Может быть, год, может быть, гораздо больше. В кино Вера к этому времени снималась из картины в картину, у нее часто не бывало даже дня передышки. С ее участием создавалось уже не то десять, не то даже пятнадцать картин в год. Уход в Московский художественный театр означал прекращение работы в кино. Ну, может быть, время от времени, в одной какой-нибудь картине… Но ведь кино стало для Веры чем-то очень большим. Она по-настоящему любила кино, была бесконечно увлечена творчеством. Выбор был мучительным, и в конце концов она приняла решение остаться в кино. Пойти к Станиславскому сказать об этом она не решилась и написала письмо. Несколько дней она писала и переписывала его, плакала над ним. И наконец послала. Знаете, я думаю иногда: может быть, она предчувствовала, что ей осталось так мало жить, что расчет на годы уже не для нее…» (Из воспоминаний сестры С.В. Холодной, записанных А. Каплером.)

На сцене Вера Холодная все-таки появлялась несколько раз. Не у Станиславского и не в Художественном театре, но все-таки несколько ролей сыграла. В нескольких комических сценках – в частности, играла гимназиста (с ее-то формами!) в «Красивой женщине» А. Аверченко. Играла главную роль в комедии Г. Запольского «Козырь». Играла «Графиню Юлию» в знаменитой трагедии А. Стриндберга. Все выступления Холодной на сцене ставил Чардынин, и ни одно ее не прославило, хотя газеты зазывали публику в театр на спектакль с Верой Холодной не менее рьяно, чем в кино с нею же в главной роли: «Вера Холодная на «настоящей» сцене! Импресарио г. Волгин подписал контракт с «кино-красавицей» В. В. Холодной и везет артистку на 5-й неделе поста в провинциальную поездку (Харьков, Екатеринослав, Феодосия, Мелитополь). Обычно артисты речевой сцены идут в киноателье. Здесь наоборот: артистка кино идет в речевой театр. Это уже не первый опыт г-жи Холодной. Текущий сезон артистка провела в частых гастролях по подмосковной провинции с целью практически ознакомиться с условиями обычной сцены перед своим вступлением в труппу Студии Художественного театра, куда артистка приглашена К. С. Станиславским еще в прошлом сезоне». Публика шла на Веру Холодную в театр, шла, чтобы увидеть королеву экрана живьем, чтобы услышать ее голос… И расходилась со спектаклей почти разочарованная! Любопытство было удовлетворено, но из зрительного зала не видно ее лица, ее чарующих глаз… В театре она казалась слишком далекой. Дальше, чем за пеленой экрана…

Но все-таки приглашение К.С. Станиславского, хоть и отклоненное актрисой, сыграло важную роль. К середине 1918 года Вера Холодная стала не просто популярной актрисой, а настоящим явлением в русском кино. Ее жизнью начали пристально интересоваться журналисты. В газетах появились не только ее фотографии, но и фотографии ее мужа, вернувшегося с фронта, ее сестер, ее детей…

«Вы знаете, игра для экрана требует много напряжения и очень утомляет. Нелегко было привыкать к искусственному свету. Юпитеры слепят глаза, а если они много горят – воздух становится душным, и долго играть невозможно. Но я люблю это творчество, не зависящее от публики в полном смысле этого слова».

Харитонов, всегда чутко прислушивавшийся к желаниям публики, поспешил снять фильм о самой Вере Холодной. Вернее, поспешил – не совсем подходящее слово. Он поспешил заявить о съемках фильма «Тернистый славы путь», а собственно съемки не начинались довольно долго. Очень мучительно рождался сценарий. В жизни Веры Холодной – в кино ее назвали «Верой Северной» – было так мало занятных событий, от всех перипетий, которые сценарист мог присочинить, Вера с возмущением отказывалась: еще подумают, что все это было на самом деле! Какой ужас! Ведь на самом деле она не такая! Она вовсе не будет сниматься в этом фильме, если они намерены так лгать о ее жизни! В конце концов Харитонов был вынужден согласовывать сценарий с Владимиром Григорьевичем Холодным. Кстати сказать, сам Владимир Григорьевич был этим очень смущен – он согласился бы на любой сценарий, если так надо для искусства, для Верочки… Но сама Верочка просила его об этом. Она очень боялась, что в сценарии обнаружится что-нибудь обидное для доброго, чувствительного Володи!