Княжна Тараканова - Игорь Курукин Страница 34

Встретившиеся в живописной Пизе в феврале 1775 года вельможа-полководец и прелестная «принцесса» также заверяли друг друга в своих чувствах. Орлов объяснялся в любви и предлагал руку и сердце; Елизавета благодарила, но не соглашалась их принять: ей предстоит рискованный путь, и только после получения родительского престола она может осчастливить своего избранника! Только думали оба совсем об ином. «Страстный» граф стремился выполнить тайный приказ своей государыни, но, кажется, несколько переоценил свои способности. «Обольщение» было не таким уж безоглядным, и «принцесса» не спешила разделить судьбу со своим рыцарем. В уже цитированном рапорте Алексей Григорьевич доложил, что самозванка не собиралась в Россию, а «намерена была ехать отсель в Константинополь прямо к султану, и уже один от её самой верной человек туда послан».

Если предположение Орлова верно, следовательно, Елизавета и не думала лично «бунтовать» флот, а намеревалась предоставить эту возможность новому поклоннику. Сама же она, воспользовавшись его щедростью, предпочитала подождать результатов и отбыть — но только не в Турцию, куда она явно не собиралась и куда никого из своих приближённых на самом деле не посылала. Граф, конечно, был мужчина видный, но стоило ли при таком раскладе выходить замуж? Что, если его попытка добыть для прекрасной дамы престол закончится провалом? Резоннее пообещать соединить с ним свою судьбу после того, как трон будет завоёван.

В таком случае понятно становится и стремление Орлова как можно скорее арестовать «претендентку», чтобы не искать её потом по всей Европе или, не дай бог, Востоку. Если бы Елизавета хотела плыть с ним, можно было бы и дальше ломать перед ней комедию и не устраивать грубого похищения иностранки на территории Великого герцогства Тосканского.

Но поскольку «принцесса» могла в любой момент отбыть в неизвестном направлении, с проведением операции по её захвату следовало торопиться. 20 февраля 1775 года, явно по сговору с Орловым, английский консул в Ливорно Джон Дик письмом вызвал его к себе для разбирательства инцидента, якобы имевшего место между русскими и английскими чиновниками. Естественно, граф, не желавший разлучаться с Елизаветой, предложил ей поехать с ним, а заодно и осмотреть победоносный русский флот, которому вскоре предстоит действовать в защиту её прав на престол. Визит предполагался скоротечным — а потому стоило ли брать ненужную свиту? В итоге утром 11(22) февраля 1775 года на увеселительную прогулку в Ливорно с «принцессой» и её кавалером отправились неразлучные шляхтичи Чарномский с Доманским и слуги: камердинеры поляков Иосиф Рихтер, Ян Лабенский и Иоганн Кальтфингер, а также состоявшие при самозванке два итальянца — Джеронимо Маркезини и Джованни Анчиолли и её служанка Франциска.

Прибыв в находившийся неподалёку от Пизы город-порт Ливорно, граф и его гости остановились в доме английского консула. На следующий день по договорённости с Орловым Джон Дик организовал для прибывших обед, на котором присутствовали также супруга консула и контр-адмирал русского флота Самуил Грейг с женой. Чесменский победитель представил консулу и его гостям свою даму, не называя, однако, её имени. Итальянская природа, отменная кухня, блестящее общество… словом, обед удался. «Принцесса» была счастлива: с ней обращались как с весьма важной особой; рядом с ней находился прославленный полководец и вельможа, бросавший на неё страстные взгляды.

Умело направляемая беседа вскоре потекла в нужном русле: речь зашла о русском флоте. Дама сама изъявила желание посмотреть на корабли — вероятно, ей ненавязчиво подсказали эту мысль. Командующий предложил присутствующим прогулку к морю; леди Дик и супруга адмирала отказались, и на пристань отправились сам Орлов, его спутница с друзьями-поляками и адъютант Христинек. Вся компания была шлюпкой доставлена на 74-пушечный адмиральский корабль «Святой великомученик Исидор». Елизавету подняли на палубу на обитом бархатом кресле. С набережной за церемонией встречи наблюдала толпа.

Шканечный журнал ^[17] корабля зафиксировал вступление гостей на борт 12 февраля (по юлианскому календарю) в 16 часов 30 минут: «Прибыл на корабль „Исидор“ его сиятельство граф Алексей Григорьевич Орлов и с ним дама 1 и при ней служанка 1, господа Михайло Домонский, Ян Черновский, при оных слуг 5, и для прибытия выпалено с каждого судна по 13 пушек». Под грохот салюта общество встретили контр-адмирал Грейг и офицеры в парадных мундирах. Гостям подали угощение и пригласили обозреть морские «упражнения». Корабль «Александр Невский» по сигналу «стал производить пушечную экзерцицию пальбою, выпалено из 70 пушек. По приказанию его сиятельства привезены были с корабля „Мироносиц“ егари, и как оными, так и гвардиею начали производить ружейную экзерцицию с пальбою».

Под звуки оркестра «принцесса» наслаждалась необычным зрелищем и не заметила, как Орлов и Грейг покинули её. Сказка закончилась: «В 6 часов отбыл с корабля „Исидор“ его сиятельство в Ливорн, и по приказанию его прибывшие с ним означенные персоны и их прислуги взяты за арест». Подошедший со своими людьми капитан гвардии Литвинов потребовал от поляков, а заодно и орловского адъютанта Христинека (для создания иллюзии непричастности графа к инциденту) сдать оружие и заключил их и Елизавету под стражу. Возмущаться было бесполезно — капитан сослался на приказ адмирала и лишь дал понять, что Орлов также арестован. Затем Елизавету и её горничную отвели в одну из кают, Доманского и двух слуг перевезли на «Святых жён Мироносиц». Чарномского и двух слуг — на «Александра Невского», ещё одного — на «Всеволода». В это же время люди Орлова захватили архив и вещи самозванки в Пизе; уцелела лишь небольшая часть её документов, вывезенная в Польшу оставшимися в доме «княжны» близкими ей людьми или слугами. Однако и они в 1819 году были доставлены в Россию, рассмотрены упомянутым Д. Н. Блудовым и в итоге также попали в архив Коллегии иностранных дел, где хранились следственное дело и прочие бумаги «известной женщины».

Хорошо спланированная и чётко осуществлённая операция по захвату самозванки делала совершенно излишней инсценировку с подложным венчанием Орлова и «принцессы», в которой будущий основатель Одессы Иосиф де Рибас якобы играл роль священника, а нетрезвые матросы — дьякона, дьячка и певчих. Подобные рассказы — со смещением дат (1772 год вместо 1775-го) и другими романтическими подробностями, вроде корабля, уносящегося во время парадного обеда от берега, — появились уже позже, когда суховатая правда начала обрастать легендами. Алексей Орлов, впрочем, не постеснялся бы организовать и такое шутовское действо. Но оно имело бы смысл, только если бы надо было разыгрывать самозванку и дальше, чтобы она во время плавания не подозревала об истинных целях её пребывания на борту. Но, как мы помним, Елизавета никуда плыть не собиралась. Разыгрывать же сцену венчания только для того, чтобы тут же арестовать мнимую новобрачную, было совершенно излишним издевательством, к постановке которого нужно было приложить определённые усилия.