Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941-1942 - Гюнтер Банеман Страница 34

– Хорошо, что я оказался здесь, а не в Барке, – произнес я.

Бен Омар протянул мне еще одну чашечку кофе. Наверное, на моем лице отразилось беспокойство, потому что он сказал:

– Не волнуйся, друг, здесь тебя никто не найдет!

Я взглянул на него и спросил:

– Почему же тогда вы решили пойти на риск и спрятать меня?

Но Абдул перебил меня:

– Мы еще поговорим об этом. Тебе угрожает смерть, поэтому мы можем говорить прямо, ибо мы находимся точно в таком же положении, что и ты. Если карабинеры нас схватят, мы будем расстреляны!

Когда он произнес это, я понял, куда попал. Я вспомнил ящики с продовольствием и бочки с горючим в большом зале, итальянские армейские мотоциклы и коробки, в которых лежали снаряды. Я очутился в руках арабских бандитов, воровавших оружие и сбывавших его на черном рынке. Я взглянул на Бен Омара и вспомнил, что итальянский сержант, приковавший его к колесу своей машины, говорил мне, что этот араб схвачен за кражу оружия.

И я понял, что теперь мне нечего бояться. Моих хозяев, так же как и меня, ждал расстрел. По выражению моего лица Абдул понял, что я догадался, куда и к кому я попал.

– Мы ненавидим итальянцев, – сказал он, – и стараемся убивать их при первой же возможности. Мы забираем у них оружие и держим их в постоянном напряжении, а когда придет время и мы будем хорошо вооружены, мы нанесем свой удар.

Его голос стал жестким, и в нем ясно прозвучали нотки гнева.

– А как вы относитесь к немцам? – спросил я. Мне было очень интересно узнать, что они думают о моих соотечественниках.

Абдул ответил не сразу, но потом неожиданно поднял голову, и изучающий взгляд его глаз встретился с моим.

– Их мы тоже убиваем! – произнес он.

Я спокойно смотрел на него, зная, что ко мне это не относится. Любой араб, даже вор и убийца, имеет свой кодекс чести, и если человек воспользовался его гостеприимством, пил с ним кофе и жил в его доме, то он не тронет и волоска с головы этого человека.

Бен Омар повернулся ко мне:

– Поверь, друг, мы не испытываем ненависти к немцам, но нам не нравится, что они помогают итальянцам! Итальянцы убивали, грабили и подвергали насилию наш народ, а вы, немцы, сделали их позиции еще сильнее, чем раньше. И если вы выиграете войну в Ливии и победите англичан, итальянцы превратят нас в рабов. И тогда плодородные земли вдоль сухих русел Киренаики станут обрабатывать чужие крестьяне, а нам придется убираться в пустыню и вести там кочевой образ жизни. Поэтому сейчас, друг, мы, чем можем, помогаем англичанам в надежде, что они очистят нашу страну от итальянцев.

Чувства, которые Бен Омар испытывал к врагам своей родины, были мне понятны. Я задумчиво отхлебывал кофе, потом, взглянув на своих хозяев, тихо спросил:

– А если я захочу уйти отсюда, вы меня отпустите?

Рука Бен Омара опустилась на мое плечо.

– Ты уедешь, когда захочешь, друг! Никто из нас не встанет у тебя на пути.

Я молча смотрел на арабов. Ибрим уставился в пол, Абдул улыбался, но больше всего меня успокоило открытое лицо Бен Омара, ибо на нем были написаны все те чувства, которые он испытывал.

– Тогда я поживу у вас немного, если вы этого хотите, – сказал я. – Но настанет день, когда я уйду. Мне здесь делать нечего, а до того места, куда я хочу добраться, отсюда очень далеко.

Мои слова разрядили обстановку, и вскоре мы уже оживленно беседовали. Когда ночь приблизилась к концу, я почувствовал, что стал для них своим человеком, а когда мои новые друзья показали мне всю систему пещер, я понял, что они представляют собой силу, с которой нельзя не считаться. Арабы занимались в основном нападением на машины, перевозившие военные грузы. Они создавали запасы оружия и распределяли его среди простых арабов – так они понимали свой патриотический долг.

Мои новые друзья зарабатывали продажей продуктов на черном рынке. Безопасное будущее обеспечивали им их контакты с британскими разведдозорами, а убивая захваченных в плен итальянцев, арабы утоляли свою ненависть к оккупантам.

Среди захваченных арабами боеприпасов и машин было несколько немецких, но в основном все было итальянского производства. Когда я обратил на это внимание, Ибрим объяснил мне, что одно дело – захватить итальянский конвой, а совсем другое – немецкий.

– Почему?

– Да потому, что у итальянцев под рукой всегда бутылка кьянти или медальон с изображением Мадонны, но никак не оружие. Они предпочитают пользоваться ногами, чтобы спастись бегством, а не пальцами, чтобы нажать на спусковой крючок. Кроме того, – добавил он, – немцы и вооружены гораздо лучше. Вместо бутылок, мандолин и медальонов у них отличное оружие, и они умеют им пользоваться.

Он громко рассмеялся. Абдул с силой ударил себя по бедрам.

– Помнишь отель в Барке? – вскричал он. – Зачем тратить патроны, если можно кинуть с лестницы гранату? – Он пояснил: – Ты действовал там точно так же, как и солдаты, охраняющие немецкий конвой. Кроме того, у них на грузовиках стоят 20-миллиметровые пушки, а не ружья, стреляющие горохом, как у итальянцев.

Из складок своего бурнуса он достал немецкий «Парабеллум» и с любовью посмотрел на него.

– Прекрасный пистолет, – сказал он.

И я не мог не восхититься той глубокой, фанатичной любовью, которую араб испытывает к своему оружию, более сильной, чем к своей невесте. Он не продаст его ни за какие деньги.

Ибрим вытащил американский автоматический пистолет сорок четвертого калибра, который торчал за поясом его бурнуса.

– Хороший пистолет, но «Парабеллум» все-таки лучше, – задумчиво произнес он.

Я посмотрел на Бен Омара, который криво усмехнулся и выхватил из широкого рукава своего бурнуса страшный кинжал. Его сталь сияла и сверкала при свете жаровни. На ней не было ни единого пятнышка. Глаза Бен Омара сверкали, как и сталь его кинжала. Как специалист по клинкам, захваченным у австралийцев и других, я оценил этот кинжал по достоинству, но еще я понял, что Бен Омар очень храбрый человек, ведь для того, чтобы пустить в ход такой кинжал, надо подойти к врагу вплотную.

Я повернулся к Абдулу и сказал:

– Попроси, пожалуйста, Селину принести мой автомат.

Он хлопнул в ладоши. Как по волшебству, появилась Селина. Через несколько секунд она вернулась, неся на ремне мой тяжелый автомат. Я взял его из рук девушки, и глаза арабов засияли от радости. Мне впервые показалось, что Селина улыбается мне под яшмаком.

Щелчком большого пальца я отстегнул магазин и передал автомат Бен Омару. Абдул протянул руку и взял магазин. Быстрыми движениями он извлек оттуда патроны и нажал пальцами на зарядную пружину, проверяя ее.

– Тридцать два патрона, – пояснил я. – Комплект состоит из шести запасных магазинов, не считая того, что в автомате.