Крупнейшие и самые устойчивые мировые состояния - Валерия Башкирова Страница 34

В родовой коллекции не хватает важного экспоната – княжеской короны. Последний раз ее, говорят, видели в XVIII веке. «Мы точно не знаем, что с ней стало, – рассказывает Ханс-Адам. – Думаю, кто-то из предков решил, что носить корону не слишком интересно, и отдал жене, а та сделала из нее несколько украшений».

Кстати, он передал России архив следователя Соколова с материалами о расстреле царской семьи, приобретенный в 1990 году за £500 тыс. на аукционе Sotheby’s. В качестве ответного шага князь попросил вернуть архив Лихтенштейнов, вывезенный из Германии во время советской оккупации.

* * *

Франц-Йозеф, старший сын австрийского принца Алоиса Лихтенштейнского и великой герцогини Елизаветы-Амалии Габсбург, родился 16 августа (красный день календаря) 1906 года. Его крестным был австрийский император, а родным дядей – великий герцог Франц-Фердинанд, с убийства которого началась Первая мировая война. Франц-Йозеф II закончил Венский университет лесного и сельского хозяйства. Случилось так, что его дядя – Франц I, отрекся от престола, а еще раньше от претензий на трон отказался его отец – в результате Франц-Йозеф в 32 года стал действующим лихтенштейнским монархом.

Он был коронован в конце мая 1939 года, а через три месяца отправился с официальным визитом в Берлин, где был принят Гитлером. Они беседовали полтора часа, и за это время фюрер особого впечатления на князя не произвел. Зато Гитлеру визит настоящего монарха, по-видимому, польстил, и он согласился оставить Лихтенштейн в покое. Франц-Йозеф стал национальным героем, а его страну война почти не затронула. (После войны князь отказался выдать Советскому Союзу 500 человек, нашедших приют в Лихтенштейне, среди них был и великий князь Владимир Кириллович.)

В 1943 году Франц-Йозеф женился на чешской аристократке Георгине фон Вильчек, ставшей лихтенштейнской княгиней Гиной. Они поселились в фамильном замке Вадуц – на горе в столице княжества. Княгиня основала лихтенштейнский Красный Крест, который во время войны помогал эмигрантам и беженцам из германских лагерей.

Наследник Франца-Йозефа – Ханс-Адам, родился в 1945 го ду, успел в молодости попутешествовать, учился в Австрии и Швейцарии, работал в Вашингтоне и в конце концов зажил тихой семейной жизнью в замке: «Лихтенштейн – чудесное место. Наши дети могут вести здесь совершенно нормальную, даже сельскую жизнь. Мы с женой растили наших детей, как обычная семья, и посвящали много времени их воспитанию. Ты можешь сделать нечто выдающееся, но, если наследник никуда не годится, твои достижения окажутся обесцененными».

Все представители следующего поколения Лихтенштейнов – Алоис, Максимилиан, Константин и Татьяна – рано вступили в браки. У наследного принца Алоиса сейчас трое детей, так что у династии есть шанс продолжиться и в будущем веке. Правда, родовые черты Лихтенштейнов—Габсбургов могут претерпеть некоторые изменения: второй сын Ханса-Адама – Максимилиан, недавно женился на чернокожей американке.

* * *

Когда в 1990 году князь Ханс-Адам вступил на лихтенштейнский престол, все в княжестве было благополучно. Компаний зарегистрировано больше, чем можно насчитать жителей, банки пользуются репутацией самых неприступных в мире, туризм процветает. При Хансе-Адаме страна стала членом ООН, а женщины получили право голоса – и то, и другое он ставит себе в заслугу. Однако вскоре выяснилось, что у князя и его подданных есть две проблемы.

Первая – в отношениях между монархом, с одной стороны, и правительством и парламентом – с другой. Монархические привилегии и демократические процедуры, заложенные еще в конституции 1921 года, пришли в неразрешимое между собой противоречие. Ханс-Адам хочет быть действующим монархом и решать важнейшие вопросы государственной жизни, а правительство грозит оспорить его решения в международных инстанциях.

Франц-Йозеф обладал мягким нравом, умел договариваться с подданными и предпочитал не вступать в конфликты с народными избранниками и правительством. Например, он лишь раз наложил вето на принятый парламентом закон – об охоте, и то исключительно для блага сограждан: иначе «каждый сад превратился бы в стрельбище». В отличие от отца Ханс-Адам вовсю использует право вето, грозится распустить парламент (и один раз распустил), и даже иногда предъявляет ультиматумы собственному народу. В результате правительство с парламентом порицают монарха за властолюбие и мечтают убрать из конституции раздел об иммунитете князя от судебного преследования. «Получается, что он может украсть у меня автомобиль, и ему ничего за это не будет!» – возмущается премьер.

* * *

Возможно, политический кризис разрешился бы ко всеобщему удовлетворению, если бы не другая беда: уже почти год о Лихтенштейне говорят как об одном из чемпионов в отмывании грязных денег и укрывательстве неплательщиков налогов. Дело в том, что процветание Лихтенштейна основано на существовании примерно 70 тыс. иностранных компаний, зарегистрированных в Вадуце. Регистрационный сбор составляет около трети доходов бюджета княжества. Другая золотая жила – иностранный капитал, который потоком идет в лихтенштейнские банки, имеющие репутацию сверхнадежных. «Если швейцарец хочет спрятать свои деньги, он кладет их в наш банк», – говорят лихтенштейнцы. Тайна вкладов соблюдается неукоснительно, вплоть до того, что банкиры предпочитают не вступать с клиентами в переписку и просят их один-два раза в год наведываться в банк лично для решения всех вопросов. Потенциальным вкладчикам не задают нескромных вопросов о происхождении средств и стараются сами разобраться, с кем имеют дело. Раньше считалось, что благодаря такой проверке сомнительные капиталы в лихтенштейнские банки не попадают. Теперь выясняется, что, возможно, все наоборот: криминальные деньги для них – самый лакомый кусок.

Ханс-Адам признает, что борьба с отмыванием в его княжестве не на высоте, но отказывается считать уход от налогов преступлением. Бедные налогоплательщики, по его мнению, просто вынуждены бежать от «пиратского» 50-процентного подоходного налога, узаконенного во многих странах. Максимальная ставка подоходного налога в Лихтенштейне не достигает 19 %, а налог на зарегистрированные предприятия составляет 1 %.

Очевидно, что князь Лихтенштейнский не сможет спасти свой «налоговый рай». Визит полиции в Банк Лихтенштейна и аресты нескольких известных граждан страны показали, что «райская» жизнь уходит в прошлое. Европейская интеграция и новые американские законы по борьбе с экономическими преступлениями не позволят Лихтенштейну сохранять маленькие налоги и блюсти банковскую тайну.

Но у князя есть выход. Если проблем, внутренних и внешних, станет слишком много, он сможет переселиться в одно из своих австрийских владений. Личное состояние князя оценивается в $4 млрд: дворцы, земли, коллекция живописи и даже американская рисовая компания RiceTec. Так что угроза Ханса-Адама «вернуться к ситуации до 1938 года, когда князья Лихтенштейнские жили за пределами княжества», не кажется пустой. А вот другое, уже полусерьезное, намерение князя – продать Лихтенштейн Биллу Гейтсу – вряд ли осуществимо: Гейтсу лишние хлопоты ни к чему.